зачем хотел ее убить?
– И у вас есть ответ на этот вопрос?
– Понимаешь, – начала издалека Мирослава, – когда-то у моей прабабушки была дача. И через несколько домов от нее на даче жил старик, который был болен застарелой формой туберкулеза.
– Ничего себе соседство! – не выдержал Морис.
– Да, – согласилась Мирослава. – Но дело не в неприятном соседстве, а в том, что этот старик ловил по ночам собак и ел их, чтобы вылечиться.
– Вы что же, думаете… – недоверчиво протянул Морис.
– Почему нет, – пожала плечами Мирослава.
– Медицина в наше время так далеко шагнула!
– Но темных людей, склонных верить всяким небылицам, пруд пруди! Например, асоциальные личности.
– Шура сказал, что они проверили бомжей.
– Он мог быть пришлым. Или вовсе даже не бомжом, а просто опустившимся человеком.
– И как вы собираетесь его искать?
– Будем надеяться, что, оставшись без собачьего жира, еще и убив человека, он предпочел скрыться в больнице.
– Вы думаете, что этот тип убил Спиридона Матвеевича?
Мирослава кивнула.
* * *
Прошло два дня. Мирослава ничего не говорила по делу. Морис не спрашивал. И вдруг утром на третий день она объявила:
– Мы едем в больницу.
– В больницу?
– Да, нашелся подозреваемый. Нужно поговорить с ним.
Морис так никогда и не узнал, по каким своим каналам Мирослава искала человека, охотившегося на собак и убившего человека.
Туберкулезника звали Лаврентий Эдуардович Коржов. Он не был бездомным, хотя бродяжничать любил.
К тому же ей удалось добиться свидания с этим человеком.
Морис был вынужден остаться ждать ее в машине.
Оказавшись наедине с Коржовым, детектив спросила его прямо:
– Лаврентий Эдуардович, зачем вы убили пенсионера Ляпина?
– Ляпина? – переспросил Коржов и тут же усмехнулся. – Не хотел я его убивать, но он вырвал у меня из рук собаку и ударил меня, я и полоснул его ножом, после чего бросился бежать.
– Что стало с собакой?
– Откуда мне знать? Мне уже не до нее было. Поскорее бы ноги унести.
– Вы никого не видели?
– Видел! Какой-то мужик бросился мне наперерез.
– Почему же вы его не ударили ножом?
– Нож я выронил.
– Выронили?
– Да.
– Вы можете описать мужчину?
– Нет, я не рассматривал его. Помню только, что он сильно хромал.
– Что ж, спасибо и на этом.
– Меня посадят? – спросил Коржов.
– А вы как думаете? Вы же невинного человека убили.
– Я не хотел его убивать! Так вышло.
Мирослава, не проронив больше ни слова, покинула палату.
Выслушав ее, Морис спросил:
– И как вы собираетесь его искать?
Вместо ответа она сказала:
– Поехали к Силуанову.
Валерий Иванович, вникнув в ситуацию, клятвенно пообещал молчать. И сообщил, что в их дворе живет один-единственный хромой. Пенсионер Семен Лукьянович Агеев.
– Кстати, Семен Лукьянович помогал Спиридону Матвеевичу.
– И чем же Агеев помогал Ляпину?
– У Агеева машина, и он помогал Ляпину отвозить собак в ветеринарную клинику.
– В какую именно?
– Да тут, в двух кварталах «Любимый малыш».
– Спасибо, Валерий Иванович. И не забывайте держать язык за зубами.
Силуанов прижал палец к губам.
Ветеринар в «Любимом малыше» вспомнил, что хромой мужчина действительно привозил раненную ножом собаку.
– Что произошло с ней дальше?
– С собакой?
– Да.
– Мужчина оставил мне деньги и попросил пристроить собаку после выздоровления в приют.
– Вы пристроили?
– Нет, собака еще находится у нас на лечении в стационаре.
– Замечательно.
Ветеринар посмотрел на нее удивленно.
– А вы можете узнать мужчину, который привез вам собаку?
– Конечно!
Мирослава разложила на столе привезенную с собой пачку фотографий разных мужчин. Фото были скачаны из Интернета и почти всегда находились в ее сумке.
Ветеринар, не задумываясь, выбрал одну из них.
«Скорее всего, это и есть Агеев», – решили детективы.
Из ветеринарной клиники они сразу же поехали в Следственный комитет и передали следователю Наполеонову всю собранную информацию и фотографию, выбранную ветеринаром.
Результат своего расследования они узнали спустя две недели.
Семен Лукьянович Агеев признал, что тем утром он увидел, как бомж убегает от истекающего кровью Ляпина. Помочь Спиридону Матвеевичу он ничем уже не мог. Поэтому решил спасти хотя бы собаку.
В машине Агеева обнаружена кровь Ромчика.
Мужчина сообщил, да, нож он подобрал и убивал им потом людей, срубивших или собирающихся уничтожить деревья. Всю жизнь он проработал лесником. На пенсию вышел после несчастного случая и переехал жить в город. Как узнавал о том, что человек срубил дерево или имеет такое намерение?
Агеев ответил, что узнавал о них разными способами. Например, Марина Амоскина сама рассказала. О парикмахерше Дудинской услышал в магазине, жиличка из того дома жаловалась на нее продавцу. О Гольцове прочитал в Интернете. Музянов выступал по местному телевидению и делился своими планами срубить рощу и застроить это место жилыми многоэтажками. О том, что завхоз Бубенцов собирается срубить растущие возле школы деревья и посадить яблоневый сад, услышал от двух девочек в сквере. Они разговаривали между собой, а одна из них не могла сдержать слез, так жалко ей было школьные деревья.
– Вы даже мать троих детей не пожалели, – укорил старика следователь.
– А разве Огуревич пожалела здоровое, полное сил дерево? Какими после ее поступка вырастут ее дети?! – гневно возразил Агеев.
– А теперь они останутся сиротами!
– Нет, у них есть отец. Я узнавал. Он их любит, просто Огуревич не давала ему с ними видеться и всем говорила, что он отказался от детей, хотя алименты от бывшего мужа получала исправно.
– Неужели вы ни в чем не раскаиваетесь? – не выдержал следователь.
– Раскаиваюсь, – ответил Агеев, – вернее, жалею.
– И о чем же?
– О том, что не сумел найти и покарать убийцу Спиридона Матвеевича.
– Его нашли другие, – ответил следователь. – И жить ему осталось недолго.
– Тогда все хорошо, – ответил Агеев, потом добавил: – Мне тоже не больше полутора месяцев осталось. Именно так мне сказал врач.
Все это рассказывая детективам, Наполеонов постоянно косился на Мирославу и, не выдержав, спросил:
– Ты его не осуждаешь?
– Шура, я не судья, – ответила она и добавила тихо: – Но я на стороне дриад.
– Что и требовалось доказать, – пробормотал Наполеонов.
Ольга Баскова
• Без срока давности •
Глава 1. Бирюлево, 1956 г.
Мария Степановна опаздывала на работу без предупреждения, и это не укладывалось в голове. Дело было не только в том, что женщина работала учительницей русского языка и литературы и готовила кабинет к первому сентября, но и в том, что Мария Степановна поражала своей пунктуальностью. Вот уже много лет она приходила в школу в одно и то же время – 8.00, и неважно, в рабочие или выходные дни. Для нее будто не существовало отпусков и воскресений. Летом женщина появлялась в пустующем здании, брала ключ и шла в свой кабинет, только уже не готовила к уроку доску, а отчитывала рабочих за грязь и настаивала, что парты нужно выкрасить в темно-зеленый цвет. Сначала о таком поведении учительницы судачили, но быстро перестали. Если ты один-одинешенек на белом свете и школа для тебя словно родной дом, как поступать иначе? Весь коллектив привык, что Мария Степановна на работе уже с восьми – минута в минуту.
Но сегодня учительница опаздывала, и десятый класс сиротливо подпирал стенку напротив двери, выкрашенной белой краской. На дворе стоял душный,
