влажный август, лето не подходило – мчалось к концу, и учительница вызвала своих выпускников раньше на неделю: нужно было отрепетировать линейку 1 сентября, для этого мероприятия десятиклассники вместе с первоклассниками готовили стихи и песни.
– Такого еще не было. – Староста Таня Ратушнова покачала головой. – Нужно бы завуча, Марфу Захаровну, предупредить. А вдруг заболел человек, лежит и пошевелиться не может?
– Предупреди, – согласился комсорг класса Андрей Иванов. – Всякое случается.
Таня побежала в учительскую, толкнула дверь и оказалась перед завучем, женщиной средних лет, с гулькой на затылке.
– Что ты хотела, Ратушнова? – строго осведомилась Марфа Захаровна, и Таня затараторила:
– Мария Степановна… Ее до сих пор нет. Она нас вызвала на репетицию. Не знаете, что с ней?
Завуч нахмурилась:
– И дверь в кабинет закрыта?
Девочка закивала. Марфа Захаровна явно не отличалась доверчивостью. Глянув на часы, она помчалась в обитель Марии Степановны, чтобы проверить, не обманули ли ее ученики.
Дверь действительно никто не отпирал, сторожиха Клавдия Ивановна подтвердила, что сегодня учительница не брала у нее ключ.
Завуч забеспокоилась.
– Танюша, – обратилась она к девочке, – сбегай к ней домой. Это недалеко, за пять минут управишься.
– Да знаю я. – Староста выбежала из школы и помчалась к двухэтажному строению, где в коммунальной квартире обитала Мария Степановна.
Взбежав на крыльцо, она оказалась в темном, пахнувшем сыростью коридоре и, отыскав квартиру номер три, забарабанила в дверь. Ей открыла пожилая женщина.
– Что стучишь-то в такую рань? Ты кто такая?
– К Марии Степановне. – Внушительные габариты дамы отбили у ученицы желание повысить голос. – Она дома?
– Вот выдумала, – усмехнулась соседка. – Да в школе она. Где ж ей еще быть?
– Да нет ее в школе, – замахала руками Таня. – Прошу вас, давайте пройдем к ней. Может быть, человеку стало плохо.
– Ей-то плохо? – усмехнулась женщина. – Да она всех переживет.
Тем не менее она дернула дверную ручку учительницы, вошла в комнату и в ужасе завопила. Ратушнова, вбежавшая вслед за ней, закрыла глаза и присоединилась к воплю. На полу в луже крови лежала Мария Степановна, а возле нее валялись куски разбитой хрустальной вазы.
Глава 2. Бирюлево, 1956 г.
Михалыч, пожилой эксперт-криминалист, со стоном поднялся с пола – он давно уже жаловался на боль в коленях.
– Ну, с орудием преступления все понятно, – отрапортовал он следователю, майору Петру Петровичу Мартынову. – Удар был нанесен хрустальной вазой. Убийца попал в висок, в общем, мгновенная смерть.
Худой, остроносый Петр Петрович хмыкнул:
– Это я и без тебя понял.
– Тогда я рад за тебя. – Эксперт взял со стола чемоданчик. – Может быть, что-нибудь покажет вскрытие, но на это особо не рассчитывай.
Мартынов пожал плечами:
– Как скажешь.
Хмурые санитары положили тело на носилки и торопливо вынесли из комнаты. На полу остались кровавые пятна, и соседка Сапожникова с ужасом смотрела на них.
Следователь подошел к ней:
– Варвара Анатольевна, в каких отношениях вы находились с Марией Степановной Лагодой?
Соседка ответила не сразу.
– Да в нормальных. – Ее грубый голос звучал неуверенно, и Петр Петрович решил поднажать.
– Что, никогда не ругались? – Он ободряюще улыбнулся. – Знаете, мы с женой недавно получили отдельную квартиру, а до этого тоже ютились в коммуналке. Некоторые писатели говорили о дружбе и сплоченности жильцов коммунальной квартиры, но я этого не припоминаю. Зато припоминаю мусор в кастрюлях, фекалии в выварке с бельем… Поэтому не нужно рассказывать о любви к Марии Степановне. Ну что, я прав?
Варвара Анатольевна вздохнула:
– Да, правы, конечно. Училка была стерва еще та. – Она вскинула голову и с вызовом взглянула на следователя. – Только я ее не убивала. И мой Федя тут ни при чем, хотя Машка и грозилась отправить его в тюрьму.
Мартынов заморгал:
– В тюрьму? За что?
Пальцы соседки нервно пробежались по вороту старой вязаной кофты.
– Да за пьянки его, – в сердцах бросила она. – Скажите, разве рабочему человеку возбраняется выпить? За это разве сажают?
– Нет, не сажают, – успокоил ее следователь. – Но я бы хотел поговорить с вашим мужем. Где он работает?
– Слесарем на нашей обувной фабрике, – спокойно ответила женщина. – Через пару часиков должен прийти на обед. Лучше бы вам с ним здесь поговорить, товарищ следователь. Негоже на работе его отвлекать. Да и начальство невесть что подумает.
– Возможно, я зайду вечером, если не дождусь его, – заверил ее Петр Петрович. – Варвара Анатольевна, вы часто бывали в комнатах Марии Степановны?
Она усмехнулась:
– Да где там! Гостям эта грымза никогда не радовалась. Да и они ее не жаловали.
– А как получилось, что ваша семья ютится в одной комнате, а Марии Степановне выделили целых две? – поинтересовался Мартынов. – Дали за заслуги, что ли?
– Ой, и не говорите, – запричитала женщина. – Два года назад мы вообще втроем жили. Потом сын женился и квартиру получил. А она, стерва, в хоромах боговала. Наверное, влиятельные ученики ей пособили. – Она подошла вплотную и прошептала в лицо следователю: – В той, второй комнате тоже муж с женой жили. Знаете, потом как-то пропали в одночасье. Подробностей не ведаю, нас здесь еще не было, но добрые люди рассказали. А с жилплощадью… Ясное дело, ученички грымзы постарались. Они у нее везде: и в милиции, и в райисполкоме.
– Давно это было? – поинтересовался Петр Петрович. – Ну, когда соседи Лагоды куда-то исчезли?
Соседка наморщила лоб:
– Да больше десяти лет будет. Мы как раз и въехали. Третья комната тоже освободилась, там товарищ один военный жил, его куда-то на Север перевели.
Мартынов подумал, что надо бы узнать о семье, которая вдруг спешно покинула квартиру, и обязательно их найти. Может быть, убийство связано с событиями десятилетней давности и эти люди что-то знают?
Следователь решил озадачить этим оперативника Гришу Орловского, довольно пронырливого молодого человека, с блеском выполнявшего все задания.
– Понятно. – Он зачем-то потрогал руками стену, испачкав пальцы в побелке, и продолжил беседу с соседкой: – Но иногда вы к ней заходили, правда? Скажите, пропало ли что-нибудь из ее квартиры? Разумеется, я не имею в виду деньги в тайниках – вы о них не знаете. Так, навскидку: все вещи на своих местах?
Варвара Анатольевна огляделась.
– Да вроде все. – Она покосилась на разбитую вазу и хлопнула себя по лбу: – Нет, не все. Здесь копилка стояла, бело-голубая свинка. Вот ее я не вижу.
Петр Петрович поблагодарил соседку, дал ей расписаться в протоколе и отправился в школу, где работала покойная.
Глава 3. Бирюлево, 1956 г.
Мартынов ступил на порог школы с некоторым благоговением. В его памяти сразу возникли довоенные картины учебы, беготня по коридорам с одноклассниками, домашние задания, регулярно проверяемые родителями… Казалось, все это было очень давно.
– Вы куда? – Сторожиха в синем халате возникла внезапно, как тень отца Гамлета. – Не велено впускать.
Петр Петрович вытащил удостоверение. Женщина нацепила очки в толстой роговой оправе и внимательно все прочитала.
– По поводу Марии Степановны, – догадалась она.
– Верно, – кивнул следователь. – Вы ее хорошо знали?
Сторожиха задумалась:
– Да, почитай, с год точно. Мы с мужем год назад в этот
