комнату, Ася послушно ждет меня уже раздетой. Руками прикрывает грудь, стопка одежды лежит на прикроватной тумбочке. Исполнительная девочка.
— Ложись.
Жду, пока Офелия заберется на постель, просовываю ладонь между спинкой и матрасом. Хорошо, что я заранее подготовился. Все-таки не настолько много у меня терпения сейчас в крови.
Вытягиваю фиксаторы и закрепляю их на ее руках. Сначала на одном запястье, затем на втором. Ася пугается, дергает руками, но от первого же касания к выставленной на показ груди замирает.
— Обойдемся пока так, — сжимаю сочную грудь, увожу ладонь вниз, но моя маленькая добыча, согнув ноги в коленях, плотно сжала бедра. Дальше мне уже просто не пробраться. — Не хотел все и сразу, но ты не оставляешь мне выбора.
Раздвинув ее ножки, закрепляю кожаные манжеты на ее щиколотках. Теперь при всем желании Ася не сможет свести ноги. Всхлипывает, когда я, наклонившись, провожу языком по внутренней стороне бедра. Хочет увернуться, но в таком положении это практически невыполнимо. Все, что сейчас может Офелия — извиваться под моими руками и губами, тихо постанывая себе под нос.
Тем не менее ее промежность уже блестит от смазки.
— Что ты чувствуешь сейчас? — скидываю с себя рубашку, накрываю ее своим телом. Сжавшиеся в горошины твердые розовые соски приятно царапают кожу на груди.
— Хочу, чтобы это быстрее закончилось.
— Неправильный ответ, — раздвигаю пальцами нежные складки, обвожу клитор по кругу, выбивая из сладкой девочки новый всхлип.
— Мне не нравится такая беспомощность… — выдает глухим шепотом, вертит бедрами, стараясь избавиться от моих прикосновений.
Вижу румянец у нее на щеках. Грудь часто вздымается из-за прерывистого дыхания. Не выглядит так человек, которому что-то не нравится.
— Врушка, — наклоняюсь и беру сосок в рот. Щелкаю по тугому кончику языком, сжимаю зубами и оттягиваю.
Приспускаю джинсы, оттягиваю трусы. Вытаскиваю давно твердый член, обхватываю кулаком и пару раз головкой проскальзываю по мокрым складкам.
Ася пищит что-то нечленораздельное, когда я одним толчком заполняю ее, растягивая под себя.
Мотает головой, закрывает глаза, охренеть как плотно сжимая меня мышцами.
По ее коже бегут мурашки.
Подаюсь еще вперед, опираюсь на один локоть, второй рукой начиная тискать мягкую задницу.
— Не больно? — ловлю очередной ее новый стон, влажная дырочка принимает мой член без остатка.
— Не знаю…
— Это как? — усмехаюсь, дую на влажную после моих поцелуев кожу шеи.
— Пока ты не двигаешься — нет…
— А так?
Толчком до упора вперед. Выскальзываю и снова ударом бедер забиваю в нее член.
Все-таки сдерживаюсь, действую не в полную силу, чтобы не порвать малявку.
Ася стонет, выгибается в позвоночнике, подставляя налившиеся маленькие сиськи под мой рот. Кричит, стоит зажать сосок пальцами, выкрутить, а второй прикусить до боли.
Влаги между ее ног становится больше.
— К-кажется, нет, не больно… — скулит малышка, зажимая в кулачки уголки подушки.
Она нереально тугая и горячая. Принимает мой член как хорошая девочка, постанывая на каждый толчок.
Просовываю ладонь между нами, все еще удерживая себя на одной предплечье так, чтобы не раздавить Офелию, и нахожу ее набухший клитор.
Ася дышит как после длительного забега. Стоны чередуются с хныканьем, когда я дразню ее пальцами между ног. Глажу, но не там, где ей хотелось бы больше всего.
Малышка явно не умеет имитировать, и каждый ее мучительный надсадный вскрик отзывается и во мне. От позвоночника отходят вибрации, я стараюсь не кончить раньше времени, но с такой девочкой подо мной это крайне сложно контролировать.
Какое-то хреново испытание на прочность — заставить Асю дойти до оргазма раньше себя.
Глава 18
Утром маленькая упрямица сбегает от меня, а я еду в офис. Хочу разобраться со всем, что там накопилось. Все-таки иногда приходится строить из себя большого начальника и появляться в кабинете, решать все вопросы дистанционно не всегда выходит.
— Егор Константинович, я подготовила все бумаги, — тут же подпрыгивает секретарша, когда вхожу в приемную. — Как раз собиралась вам звонить… Котовский просит о встрече.
— Передай, чтобы подъезжал в течение часа, — бросаю на ходу. — И Белова ко мне с отчетом вызови. Кофе сделаешь?
— Конечно, — расплывается в улыбке Алиса.
Несмотря на весьма специфичную для прилежного секретаря внешность, Лепницкая работает на ура. Когда увидел ее в первый раз, подумал, что она скорее мне в штаны будет лезть, чем нормально вести дела. Ошибся при первой же проверке.
Алиса положила мне заявление на увольнение на стол после первых намеков. Заявила, что хочет делать карьеру, а не минет. Извиняться пришлось, цветы даже подарил, чтобы девочка не дулась. С тех пор как-то и сработались. Хотя все вокруг до сих пор думают, что я периодически потрахиваю свою секретаршу прямо на рабочем месте.
Котовский приезжает через сорок пять минут. Оставляет своих шестерок у двери в мой кабинет, без охраны этот «важный» хер не ездит. Лучше бы он так о сыне беспокоился, чем о собственной шкуре. Упустил пацана, а тебе из кожи вон лезет, чтобы отмазать этого недоделанного наркомана.
— Чему обязан? — усмехаюсь, откладывая отчет с собственными пометками.
— Не прикидывайся идиотом. Ты подумал о сумме? Заплачу любые деньги, только скажи. В пределах разумного, конечно.
Интересный поворот. Деньги любые, но в пределах разумного.
— И во сколько ты своего мажорчика оцениваешь? Мультов десять, двадцать?
— Измени показания, Демидов. Мой адвокат расскажет, как лучше сделать. Че ты уперся, я не пойму? Как будто твоя дочь в истории пострадала.
— Если бы моя — я б его вообще убил.
— Дуры, которые таблетки покупали, компенсации получат приличные. Дай мне сделать так, чтобы мой сын отделался малой кровью, — Котовский тянет стикер с моего стола, достает ручку из кармана и что-то карябает.
А он долго не думал, решил выбрать среднее значение из предложенных мной. Пятнадцать миллионов за жопу своего наркоши, нормально так.
— Борис Иваныч, бумажкой этой подтереться можешь. Я тебе сказал уже, ничего спускать на тормозах не стану. Отсидит сынуля твой, будет время подумать над поведением. Может, сделает правильные выводы.
На самом деле я за все это зацепился тоже не просто так. Нет, понятно, что наркотики это плохо и зло должно быть наказано, но есть еще один повод.
Полгода назад дочка одного моего хорошего знакомого умерла из-за таких вот таблеток. Схема стандартная — попробовать предложили, она не
