велико то, что мы нашли вчера.
Аманда едва слышно фыркнула. Смерила взглядом Харрис – по её глазам сложно было сказать, что она хотела выразить этим, – а потом пожала плечами.
– Перебирайте. Обеда не будет, найдите, чем перекусить. Ужин в шесть, всем быть вовремя, – Хлоя отлично помнила такую манеру разговора – впрочем, ей показалось, что даже во время службы с ней разговаривали гораздо мягче. По крайней мере, от человека, отдающего приказ, обычно не исходило столько опасности, и ни у кого не появлялось иррационального желания коснуться его кончиком пальца, чтобы проверить, не раскалён ли он. Аманде явно не понравилось то, что девушка продолжила смотреть ей в глаза – она уже собиралась уйти, но поняла, что Харрис не отведёт взгляд первой. И даже притормозила, не желая проигрывать в упрямстве.
– Пойдёмте, доктор, – дёрнув девушку за рукав, позвала Джорджина. Хлоя, не разрывая зрительного контакта с Амандой, подошла к коляске Лукаса и сняла её с тормоза. Стоять и продолжать смотреть друг на друга было бы бесполезно, да к тому же – могло спровоцировать ненужный конфликт, так что девушка просто перевела взгляд на своего подопечного, всем своим видом показывая, что заботится о нём, а не уступает Аманде победу в импровизированной борьбе.
– Пойдём, – согласилась она, отступая назад, чтобы иметь место на манёвр с креслом.
Следующие полтора часа они потратили на перебирание вещей Лукаса. На самом деле, их было не так уж и много, видимо, большую часть он перевёз в свою квартиру над клубом, когда съехал от семьи. Проблема скорее была в том, что Эосфор ослабел и похудел в больнице – ему было тяжело справиться с верхней одеждой, просто надеть её, особенно если та имела длинные рукава. Трудно было и найти что-то, в чём Лукас бы не тонул. Выглядел он довольно жалко, и Хлое это не нравилось – она не хотела, чтобы он даже визуально был похож на лёгкую жертву. Да, немного беспомощности и слабости в образе потерявшего память покорного сына им бы не помешало, но это было уже слишком.
Пару раз Эосфор едва не свалился со своего кресла, стараясь поскорее надеть футболку. Потом они решили пересадить его на кровать, с которой упасть было гораздо труднее – но тогда обнаружилась новая проблема. Больше ничто не скрывало его изуродованную спину – и когда он потянулся за пижамой, его младший брат это заметил. Лукас не дотягивался, и поднял на него глаза, собираясь, видимо, попросить помочь. Они встретились взглядами – Ноа скривился и шагнул назад, потом демонстративно отвернулся. Хлоя почувствовала, что Эосфора это задело – стараясь сгладить момент, она сама быстро заняла место парня и протянула Лукасу одежду. Он, тем не менее, всё ещё смотрел на своего брата – Харрис коснулась его плеча, но Эосфор не отреагировал. Тогда она мягко дотронулась до его щетинистого подбородка, наклонилась, заглядывая в глаза и заставляя его сделать то же самое. Лукас выдохнул, увидев её лицо перед собой. Потом качнул головой, освобождаясь от рук девушки, и забрал у неё пижаму.
Проблему со штанами они решили отложить на потом. Хлоя видела, что Эосфор уже не выдерживает, его руки начинали дрожать, и явно не только от усталости. Его очевидно унижало то, что он вынужден принимать помощь даже в том, чтобы банально одеться – так что, отобрав две-три пары штанов, Харрис быстро свернула эту деятельность. Им ещё нужно было вынести ужин и вечер в обществе семейства, и её подопечному необходимы были хоть какие-то резервы душевных сил. Да и ей тоже – она старалась никогда никому не желать зла, но поведение младшего брата Лукаса её раздражало. Ноа был довольно взрослым для того, чтобы понимать, что происходило в его семье. И тем не менее, никакой жалости к своему брату не проявлял – более того, явно выражал отвращение ко всему, что происходило в этой комнате. Джорджина, однако, была полной его противоположностью – ни разу ещё за всё их короткое знакомство девушка не слышала от неё чего-нибудь унизительного в адрес Лукаса. Это, конечно, не означало, что девочке стоит сразу безоговорочно доверять – но она Хлое нравилась гораздо больше, чем её близнец.
Несмотря на то, что Харрис надеялась на небольшой перерыв, отдохнуть им толком не дали. Заглянул Рэй, попросил разобраться ещё с одной порцией документов – теперь уже касающихся самой Хлои и её перехода на новую работу. Лукаса девушка оставить не могла, и хоть он отказывался от её помощи, будто разогнался на велосипеде и боялся тормозить, чтобы не навернуться, она всё ещё оставалась рядом. Едва решалась одна проблема, тут же находилась другая, и в итоге, всё время до ужина они провели в заботах о том, чтобы устроить свою будущую жизнь в этом доме.
Сам ужин… что же, это было ещё одно испытание на прочность – и Хлоя, честно, порой замирала, ожидая, что их прикрытие будет разрушено.
Но Эосфор справлялся. Он старался не шевелиться лишний раз, внешне был почти расслаблен – но Харрис понимала, каким было его внутреннее напряжение.
К ней пристала с расспросами сестра Лукаса. Та самая Моника, которую Хлоя для ясности сама себе назвала моделью. Сейчас, разговаривая с ней напрямую, без Годфри, Харрис чувствовала переизбыток сахара в голосе девушки. Она старалась казаться уж слишком заботливой сестрой – если Джорджине, с которой сейчас Хлоя невольно сравнивала всех остальных родственников Лукаса, хотелось поверить, то Монике явно кто-то поручил расспрашивать девушку обо всём, что они сделали за день. Харрис осторожно «выруливала» из этой беседы. Её снова раздражало то, что все говорили о Лукасе так, словно его здесь не было – это продолжалось уже второй день, и девушка решила, что это тоже надо исправить. Хотя, тут же мелькнула мысль, это будет означать, что Эосфор целиком включён в семейную жизнь – не станут ли их дёргать ещё чаще необходимого? Может, в первое время стоит сбавить обороты и смириться? Лукас умел понимать то, чего люди в его ситуации никогда не хотели понимать. Она могла бы ему это объяснить.
– Значит, первый день прошёл не так уж плохо, – мило улыбнулась Моника, подводя итог беседе. Хлоя пожала плечами, показывая, что сказать ей больше нечего. – Правда, мы ещё не видели вашей терапии в действии. Вы думаете, ему это поможет? – с сомнением протянула девушка. – Разве музыка может исцелить ото всех болезней?
– Приступать к терапии немедленно после стольких потрясений я считаю нецелесообразным, – отрезала Харрис. Моника
