и смутно тошнотворное.
– Верно, – сказал он. – Верно, Инжир.
– Потому что тебе явно не хватает некоторых навыков, необходимых в реальной жизни, – произнесла Инжир с улыбкой в голосе. – Например, навыка управлять каноэ.
– Остров Дебрей — очень познавательная игра, – ответил Милтон. – Но ты, возможно, права, и некоторые мои навыки нуждаются в развитии. Позволь мне это исправить, – он опустил свою ветку в реку и со всей силы налёг на неё.
Каноэ вильнуло к берегу. Смеясь, Инжир потянулась вперёд, схватила ветку Милтона и швырнула её на середину реки.
– Я передумала! Ты больше не будешь грести, – сказала она, широко улыбаясь. Затем её улыбка погасла. – Что это впереди?
Милтон снова отвернулся.
– Это что, пороги?
Инжир привстала на корме каноэ и вытянула шею, чтобы выглянуть из-за него. Внезапно она резко села обратно и схватилась за весло.
– Это не пороги! – прокричала она. – Это волны, и они направляются в нашу сторону. Приготовься, Морской Ястреб!
Глава 39
Бурна реченька
Первая волна ударила в каноэ с металлическим лязгом! Каноэ встало на дыбы, а затем накренилось вбок, когда ударила следующая волна. Инжир удалось выровнять судно, но волны продолжали накатывать, становясь быстрее и больше.
Через несколько секунд вода была повсюду: лилась с небес, брызжа им в лицо и заполняя каноэ.
Милтон понятия не имел, что происходит, но начал вычерпывать воду из каноэ с помощью своей шляпы путешественника (ещё одно применение для этого сногсшибательного аксессуара!). Он успел вылить две шляпы, когда заметил, как что-то поднимается из речных глубин. Милтон вытер очки своей насквозь промокшей футболкой и, прищурившись, пригляделся.
В воздухе перед ними извивалось и болталось фиолетовое щупальце. На конце щупальца имелась присоска, фонтаном выплёвывающая речную воду. Пока Милтон наблюдал, появилось ещё одно щупальце. Затем ещё одно, и ещё одно, и ещё одно, и вскоре река бурлила и пенилась от движений кучи щупальцев.
Кажется, сотни щупальцев.
– Это Стоног Тяни-Толкай! – закричал Милтон.
– Да ты что?! – заорала в ответ Инжир. – А я и не заметила!
Она гребла так быстро, как только могла, пытаясь направить каноэ к берегу, но волны были настолько мощными, что судно оказалось в их власти. Оно качалось и кренилось, а внутри него плескалась речная вода.
Милтон решил, что его вырвет (речная болезнь наконец напала со всей силы!).
– Что велит делать путеводитель? – отчаянно спрашивала Инжир. – Что-то там с птицей… с певчей птицей. Морской Ястреб, помогай вспомнить!
– Мы утонем! – повторял Милтон, сев на корточки посреди заполненного водой каноэ и натянув шляпу путешественника себе на глаза (её даже можно использовать в качестве повязки на глаза перед лицом почти верной смерти!). – Этот Стоног нас затянет и вытолкнет!
Несмотря на страх, крики и неспособность грести, Милтон вообще-то пытался придумать план. Но всё, что пришло ему в голову, – это крик Морского Ястреба в тот миг, когда его уровень здоровья приближался к критической отметке.
– И что же, вот так и погибнет Морской Ястреб?! – прокричал он.
И тут раздалось пение.
Глава 40
Ля-ля-ля-а-а-а-а-а!
– Ля! – распевал во всё горло чей-то голос. – Ля-ля! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля-ля-а-а-а-а-а-а!
Пение раздавалось у них из-за спины, но всё приближалось. Сквозь плещущие и брызжущие фонтаны и струи воды Милтону удалось различить ярко-жёлтое пятно с двумя шариками внутри – одним большим и одним маленьким.
– Привет-привет! – прокричал один из шариков.
Милтон снова протёр очки своей насквозь промокшей футболкой, и шарики превратились… в Рафи и Гейба, которые гребли по направлению к ним (и к явно злому року) в своём собственном каноэ.
Милтон с трудом мог поверить своим глазам. А затем он с трудом смог поверить своим ушам.
– Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам! – запел Рафи (если эту ужасную, бьющую по ушам какофонию нескладных звуков можно было назвать пением).
Это был, по мнению Милтона, необычный выбор последних слов.
– Ну давайте же, кто-нибудь! – прокричал Рафи. – Пойте со мной. Мы должны стать Тугоухими соловьями!
Тугоухие соловьи! Теперь-то Милтон вспомнил, о чём говорилось в путеводителе. Пение этой птицы убаюкивало Стонога, и он засыпал крепким сном, прекращая тем самым процесс затягивания и выталкивания воды. Так как поблизости соловьёв не было, петь стал Рафи, и ему нужна была их помощь.
Инжир и Гейб откликнулись на его предложение.
– А вода по асфальту рекой! – пропели они.
Но Инжир и Гейб пели безукоризненно чистыми голосами. Они могли бы петь в хоре. Они могли бы даже стать солистами. И это взбесило Стонога. По крайней мере, было похоже на то: в ответ он вытолкнул в их сторону около двух тысяч литров речной воды.
– Только не вы двое! – захлёбываясь, проговорил Рафи. – Вы двое молчите. Морской Ястреб, пой ты!
Милтон знал, что не был хорошим певцом. Он обнаружил это в первом классе во время репетиции школьного спектакля, когда полная сцена ребят скривилась, а девочка, стоявшая рядом с ним, разрыдалась от его вокала. Учительница музыки тут же принесла ему деревянную коробочку и палочку.
– Найдём твоим талантам другое применение, – сказала она. – Больше никакого пения, Милтон П. Грин.
С растущим чувством бесстрашия он припомнил, как однажды Морской Ястреб вступил в схватку на кулаках и щупальцах с большеглазым головоногим с кучей конечностей. Пришлось несколько раз нажимать рестарт, пока Милтон наконец не выяснил слабость водяного чудища: повторяющийся резкий зов хищной птицы.
Сидя на корточках на дне заполненного водой каноэ и глядя в лицо почти верной смерти, Милтон осознал, что пришло время отбросить своё прошлое вместе с игрой на деревянной коробочке. Стоногу не нравились чистые, стройные детские голоса. Стоногу нравились мерзкие, вызывающие рыдания, пронизывающе резкие звуки.
Пришло время выложиться по полной.
– И не ясно прохожим в этот день непогожий! – пропел Милтон, поднимаясь со дна каноэ.
Это звучало совершенно-совершенно ужасно.
И Стоногу это понравилось. Он стал покачивать щупальцами в такт песне (если этот до боли громкий немелодичный ряд рвущих уши кошмарных звуков можно было назвать песней).
– Почему я весёлый такой! – пропели Милтон и Рафи.
Милтон добавил несколько кличей хищной птицы, которыми, он был уверен, гордился бы сам Морской Ястреб.
Стоног выдал последний фонтан воды, сдуваясь. Всё ещё размахивая щупальцами, он опустился обратно в реку. Некоторое время раздавался тихий булькающий звук, а затем вода снова стала неподвижной.
– Мы сделали это! – воскликнул Рафи.
– Да, сделали, – сказала Инжир, сидя в задней части каноэ вся промокшая и с широко раскрытыми глазами. – Но что вы здесь делаете?
Глава 41
Незваные
