дрова, коли дрова, смеши курей двора.
Было ещё что — то про колена, поленницу и дрын, но этого Михейша уже не помнит.
Эту весёлую забаву — скороговорку внедрила в детский обиход бабушка Авдотья. Тут она пришлась весьма кстати.
Куры, утки, гуси, гуляющие по двору и даже Мица, привязанная к ограде, смеялись навзрыд, каждый на своём языке.
Вразвалку подошёл Балбес — отец Хвоста, а потом на общий интерес подлип Шишок Первый.
Один со всех сторон и по всей длине обнюхал повисший в воздухе полиспаст и, приняв натянутые верёвки за балеринский станок, приподнялся на цыпочках и задрал ногу.
Другой попробовал зубами крепкость троса и, почуяв невкусность, стал возмущённо загребать и жевать невытоптанный копотливыми горе — мастерами клочок скороговорки («траву двора»).
За такое неблаговидное отношение к серьёзному прибору любопытные домашние животных заработали по крепкому тычку берёзовым перемерком, нагло торчащим из поленницы, будто специальный инструмент для экзекуторских упражнений Федота Ивановича.
— Ещё тут вас Макар не пас.
В минуты расстройства в Федоте Ивановиче просыпался волшебно — державинский дар рифмоплётства.
— Кшыть, человечества друзья, будто б жить без вас нельзя!
Михейша, подняв и заложив шофёрские глаза с кожаными обрамлениями в полосатые по — моряцки трусы, прицепленные за одну лямку и на единственную матросскую — с выпуклым якорем — пуговицу, принялся разглядывать главное внутреннее устройство полиспаста.
Колеса и колёсики там — все перепутаны и обмотаны верёвками. Что, зачем? Непонятно даже после дедушкиных объяснений об обыкновенных линейных рычагах, которые в данном случае были заменены колёсами и колёсиками разных диаметров. Разница в диаметрах, согласно дедовому объяснению, и являла собой круглый прототип линейных рычагов. Вместо точки опоры тут применена ось. Комбинация переходов верёвки с одного колеса на другое как раз и составляла чародейный множитель силы.
— Молодец, — скупо прозвучала чья — то похвала, сдобренная зрительскими аплодисментами. Кажется, то были мама с бабушкой.
— Вот видишь, какой ты здоровый парень, — смеялся отец.
— Илья Муромец, — не меньше, — уточнил дед, — забодал прутиком Соловья33. — И, не медля ни секунды, принялся колдовать с машиной.
Михейша сражён наповал железо — верёвочным фокусником, придавшим его рукам невиданную мощь.
Познание волшебного свойства полиспаста позволило Михейше в ближайшем последствии доставлять физическое и умственное наслаждение не только сверстникам и прочим малолетним друзьям, но также дурачить старших по улице Бернандини и её проулочным окрестностям.
Со старшеклассниками — Ленкиными сопливыми любовниками и прыщеватыми ухажёрами, даже не будучи тогда учеником, Михейша по очереди заключал пари и, не сомневаясь ни грамма в победе, выигрывал.
Ставкой в спорах были шоколадки, обёртки от совместно съеденных конфет, нужные в хозяйстве железки, гвоздики и проволочки. Так составлялась первая Михейшина коллекция редкостей.
Михейша на полиспасте безмерно разбогател и стал знаменитым в радиусе трёх вёрст.
— Ленка, брат — то твой — прохиндей энд жулик!
— Не спорьте, если не уверены в победе.
— Это у него лимонно — серебряные Торкуновские обёртки от сладких по — шоколадному свинячьих трюфелей?
— Эге.
— Это тот самый шкет Михейша, что может одной рукой двигать авто?
— Тот самый. С ним лучше дружить и меняться по честности.
Малолетние враги стали обходить Михейшин дом стороной.
Спасибо деду Федоту.
— Дедушка Федот — это самый своеобразный человек в мире, — не без основания считал Михейша.
— Ума у деда — палата, руки червонного золота и растут откуда надо, а сердитость чисто напускная. Да же, папаня?
— Как отметим сей благородственнейший фактус? — поинтересовался как — то обиженный отец.
Он тоже претендовал на Михейшино уважение.
— Вырасту — поставлю во дворе позолоченный памятник Деду Федоту. Величиной будет до самого флюгера, — заявил Михейша, — а то и выше.
Папа сник духом.
Петушок, с горным молотком под левой мышкой и с инженерными круглогубцами в гордо поднятом крыле, сидел на жёрдочке специально созданной для него проживальной трубной башенки. Башенка возвышалась над трубой вершков на тридцать. Увлечённый танцевальными выкрутасами кухонного дыма и весёлыми голубиными играми, петушок поскрипывал шарниром и уворачивался от норда не всегда правильно, потому с воздвижением святаго памятника великому Федоту ростом выше себя спорить не стал.
Может, так бы и вышло. Может, Михейша Игоревич с помощью папы Игоря Федотовича так бы и сделал, если бы не последующая революция и череда войн, поломавших все радужные семейные планы.
АГИТАТОРЫ
1
Полунищие агитаторы стали изредка похаживать по дворам и раздавать желающим социалистически — пролетарские книжонки. Обложки их были с черным и грустно поникшим двуглавым орлом, насквозь пронзённым красным трезубцем. Названием была лукавая санитарная надпись «Хватит терпеть гниль!» А эпиграфы внутри ещё чётче: «Дайте свежего воздуха!», «Ловля карасей в приватизационных водоёмах».
В коноплях — оврагах, а пуще всего на облупленной горняками — добытчиками Едкой Горе, проводили собрания преимущественно бомжи и, естественно, привлечённые лозунгами рыбаки, и среди них — вот же неприглядное какое дело — были молодые и, кажется, приезжие из Европы чрезвычайно умные, начитанные рыбных политик и византийско — браконьерских страстей бабы — лекторши, знатоки ловли рыбы в мутной воде. Лица их замотаны тёмными шелками.
— Конспирация, — считали знающие браконьеры.
Сквозь обмотки виднелись только чёрные, телескопически выдвигающиеся очки с огромными линзами, у других пенсне и лорнеты. Всё это дурь и пропаганда!
— Двойная переконспирация, — думали совсем умные ловцы и знатоки хищных снастей.
— Инопланетные рыбачки, дуры, голландские тёлки, — мечтали другие, — хотят породниться с нами — обычными землянами.
После тайных сходок оставались вытоптанные будто ведьмами пятаки земли, следы обыкновенных деревенских лаптей и, то ли особенных каблуков, то ли свиных копыт, а также затушенные кострища. А в их останках горелые бумаги, плавленое стекло и чёрные консервные, иностранные, иероглифические (шпионские, по всему) банки со шпротами, с заморской икрой, обглоданные рыбьи кости. А также находились битые бутылки с остатками горючих смесей на отколотых донышках, пустые коробки от разобранного по дворам рыбаков — революционеров динамита.
Как — то раз сходчики обнаружили рядом с Писаной Пещерой Троглодита34 обглоданное дикими зверями крыло какой — то твари, похожее на крыло летучей мыши, с одной только разницей в размерах: оно было размахом в две человеческие руки. Рядом с крылом нашли железяку, смахивающую на кончик посоха странника, ибо в набалдашнике было изображение навроде свастики с пиратски скрещёнными костями внизу, а также две буквы, близкие к русским «Ф.Ш.» Набалдашник моментом исчез. Весть быстро разнеслась по дворам. А сходчики объявили рыбным агитаторшам бойкот, обозвав их натурально ведьмами и предательшами всамделишной ловли.
Местные учёные любопытчики во главе с дедом Федотом, присовокупляя сумасшедшего на выдумки Фритьоффа, батюшку
