– Все верно, – говорит Джафари.
– Гвенди, метеолаборатория в вашем распоряжении. Маленькая, но хорошо оборудованная. Есть даже собственный телескоп. Берн, твоя лаборатория соседствует со зверинцем Адеша в пятом отсеке.
– Кто-то вроде бы собирался не мучить нас лекцией, – перебивает ее Гарет. – Мне уже хочется заселиться.
Во взгляде Кэти мелькает раздражение, но лишь на секунду. Как бы ей ни хотелось осадить грубияна, приходится сдерживаться. Гарет Уинстон очень важен для планов «Тет корпорейшн» по космическому туризму, и потому его надо лелеять и холить. Но всему есть предел, думает Гвенди. Если он так и будет хамить, я сама выступлю в роли плохого парня. У меня должно получиться. Она же сумела поставить на место того хама, которого заменила в сенате, причем поставить на место прилюдно, на теледебатах, транслировавшихся по всему штату. Но она напрочь забыла, как его звали. Никогда в жизни она не ощущала себя настолько беспомощной.
– Сейчас все заселимся, – говорит Кэти. – Но есть еще один важный момент.
Гарет изображает страдальческий вздох. Но куда ему торопиться? Он здесь на отдыхе, никаких рабочих обязанностей у него нет, и Гвенди уж точно не собирается просить его помогать ей с метеонаблюдениями.
– Почти вся станция в нашем распоряжении, кроме девятого отсека. Сейчас это китайская территория. – Кэти указывает на информационную панель под большим окном. Там горит девять лампочек, восемь зеленых и одна красная. – Если китайцы выходят из своего отсека – они иногда посещают спортзал и международную гостиную, где видеоигры и автоматы с закусками, – мы все равно к ним не подходим. Они не слишком общительные. Но все отсеки выходят на внешнее кольцо, и это общая территория. Кстати, отличное место для пробежек. Мне всегда нравилось. При здешней силе тяжести я делаю милю за две минуты.
– Может, хватит? – говорит Гарет с интонацией богатенького пассажира первого класса в самом конце многочасового полета, когда самолет приземлился и можно уже не любезничать с бортпроводницей. Иногда Гарет бывает вполне дружелюбным, размышляет Гвенди, иногда даже очаровательным, но это лишь тонкий наносной слой, под которым скрывается человек, привыкший, что все подчиняются его слову и все перед ним лебезят. – Долго еще, Кэти?
– Важная встреча по «Зуму»? – интересуется Берн.
– Не ваше дело, – огрызается Гарет.
– Все свободны, – говорит Кэти и шутливо машет рукой, разгоняя собравшихся. – Заселяйтесь, располагайтесь. Мой вам совет: прежде чем приступить к выполнению рабочих обязанностей, посвятите сегодняшний день изучению станции.
Почти все возвращаются на корабль, чтобы забрать свои вещи. Гарет Уинстон – впереди всех. Гвенди медлит пару секунд и подходит к Кэти, которая беседует с доктором Гленом.
– Можно задать вопрос?
– Да, конечно, – отвечает Кэти.
Дейл Глен отходит к окну и стоит, заложив руки за спину, смотрит на бесконечную черноту. Все остальные ушли на корабль.
– Моя каюта, – говорит Гвенди. Она не может заставить себя называть это помещение апартаментами. – Дверь запирается на замок?
– Здесь нет замков на дверях, но в ваших апартаментах есть встроенный сейф, как в гостиничном номере. Собственно, это и есть гостиничный номер. – Кэти выразительно смотрит на стальной чемоданчик в руке у Гвенди. – Сейф запирается на кодовый замок с комбинацией из четырех цифр. Туда отлично поместится ваш спецгруз, сенатор Питерсон.
Она обращается ко мне официально, потому что это официальное дело, думает Гвенди.
– Спасибо. Это хорошо. – Она смотрит на доктора Глена. Он стоит достаточно далеко, но она все равно понижает голос. – Мистер Уинстон… Гарет… проявлял интерес.
– Возможно, его интересовало и это тоже.
Кэти запускает руку в нагрудный карман комбинезона и – к ужасу Гвенди – достает ее красную записную книжку. Ту самую книжку, где записано все, чего ей не следует забывать, в том числе – код, отпирающий чемоданчик с надписью «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».
– Он сказал, что дверь вашей каюты была приоткрыта и книжка выплыла в общий зал. Видимо, так все и было, ведь у него нет причин проникать в вашу каюту и рыться в ваших вещах, верно?
– Да, конечно. – Гвенди забирает книжку и прячет в карман. Ей вдруг становится зябко. – Спасибо.
Кэти берет ее за плечо.
– Если у вас есть хоть малейшие подозрения, что он за вами шпионил, лучше скажите сразу. Я должна отнестись к этому очень серьезно, невзирая на все его миллиарды.
Черт возьми, Гвенди не знает. Она думает, что никогда не оставила бы на виду свою записную книжку. Она думает, что, выходя из каюты, всегда проверяет, плотно ли закрыта дверь… но она уже ни в чем не уверена.
– Нет, – говорит она. – Наверное, нет. Кэти… на борту ведь есть микроракета?
– Да. Хотя для чего, я не знаю. Этот вопрос вне моей компетенции.
– И мой выход в открытый космос назначен на седьмой день?
Кэти отвечает не сразу. И почему-то смущается.
– По расписанию – да, но иногда расписание меняется. Со мной говорили уже несколько человек, включая…
– Включая меня, – говорит доктор Глен. Гвенди не слышала, как он подошел. И теперь он задает ей вопрос, которого она так боялась: – Сенатор, вы ничего не хотите нам рассказать?
25
Гвенди окончательно поняла, что с ней творится что-то не то, весной 2024 года, примерно через четыре месяца после встречи с Шарлоттой Морган. В тот день она писала статью на 700 слов. С такой легкой, приятной работой она должна была справиться за час, но именно эта несчастная статья разрушила защитный барьер Гвенди точно так же, как красная кнопка разрушила пирамиду Хеопса.
В «Вашингтон пост» тогда публиковали серию статей под рубрикой «Моя пятерка»: разные знаменитости рассказывали о пяти выдающихся (или малоизвестных, но все равно интересных) местах в своем родном штате. Джон Кьюсак написал о достопримечательностях Иллинойса. Автор детективных романов Лора Липпман – о «Кафе мисс Ширли» в Балтиморе и купальной запруде у водопадов Килгор-Фоллс. Гвенди, конечно же, попросили написать о штате Мэн. Она с радостью взялась за эту работу и, усаживаясь за компьютер в крошечном кабинете своей вашингтонской резиденции, предвкушала немалое удовольствие. Всегда приятно вернуться домой, пусть даже мысленно.
Она написала о бухте Тандер-Хоул в Бар-Харбор, о Музее открытий штата Мэн в Бангоре, о маяке на мысе Пемакид и о Художественном музее Фарнсуорта в Рокленде. Потом сделала перерыв и задумалась. Ей хотелось закончить рассказ чем-то легким, забавным. Она сидела, постукивая по носу ластиком на кончике карандаша – привычка, оставшаяся еще с детства, – и тут ее осенило. Конечно же, «Саймонс»!
Она вернула карандаш в стаканчик и принялась печатать: Завершает мою пятерку ресторан в Льюистоне, всего в 20 милях от моего родного Касл-Рока. Доезжаете до конца Лисбон-стрит, поворачиваете направо на Честнат-стрит, находите на стоянке свободное место (удачи!) – и добро пожаловать в «Саймонс»! Это маленький, с виду непримечательный ресторанчик, но готовят там просто божественно. Рекомендую отведать их фирменные бушприты.
