‒ Не скажешь, почему нам приказано остаться в этом городе? ‒голос Степана.
‒ Руководству видней, сказали ждать указаний. А мы тут, как на курорте. Местный вор за нами ухаживает, как за министрами. Он смотрящий. Отмыл нас в бане от окопной грязи. А то мои руки, как у тракториста, в последние годы кроме автомата ничего не держали.
‒ А грудь проститутки щупали? ‒послышался смех Сергея.
Кирпич молчал, не вмешивался в разговор военных людей. Включили радиоприемник, зазвучала песня Олега Газманова «Офицеры». Николай стал подпевать.
Ермаков решил прекратить слежку за объектами. Судя по их разговору, возвращаются в гостиницу, в которой проживали ранее. Жаль, что жучок остаётся в машине. Надежда на Тита, других источников в получении информацию об украинских разведчиках нет. Но они ему не доверяют. Завтра с утра опера наденут форму сотрудника пожарной службы и в номерах, где проживают объекты, установят жучки под видом проверки пожарной безопасности. Никто из обслуживающего персонала, в том числе и хохлы, не заподозрят, что под формой пожарного скрываются полицейские. Граждане не обращают внимания на пожарных. Вторая группа оперов расположится в салоне микроавтобуса с техническим оборудованием. Обычная работа для оперов, главное, я буду спокоен, объекты под контролем. Потребуется время выставить ещё один пост у склада с Хондой. Срочно узнать, кто хозяин «отстойника». Пробить его по всем базам, в какой детский сад ходил, где учился, крестился, женился и кому оставит наследство. В салоне Хонды четыре ПЗРК, тут надо крепко подумать, чтобы не спугнуть крупную рыбу по имени Петр Олегович, куратора украинских террористов. Остается узнать его фамилию. Надеяться на свою интуицию, что она укажет правильный путь, в этом случае, не прокатит. ‒Включил смартфон и позвонил старшему группы, которого оставил вместо себя:
‒ Игорь, я возвращаюсь на базу, обстановку обрисуй вкратце,— слушая.— Говоришь, Варфоломеевская ночь! А что так? А я тебе говорил, чекисты пронюхают… Шорин икру мечет?! Грозится поснимать с меня погоны?! Держись, минут через тридцать подъеду. Скажи ему, что у моего телефона батарея разредилась, а зарядки в машине не оказалось.
Ермакову, заехавшему во двор здания убойного отдела, в глаза бросилась картина: у задержанной фуры толпилось человек тридцать. Припарковав свою машину, вышел из салона и направился к толпе. Опера, встав вереницей, из кузова фуры разгружали аккумуляторы, ставя их на землю. Среди оперов выделялись сотрудники экспертного отдела в форменной одежде. В сторонке полковник Шорин с недовольным лицом разговаривал с кем-то по телефону. Эксперты-криминалисты вскрывали с помощью стамески и ножа верхние крышки аккумуляторов. В емкостях батарей находился белый порошок. Опера его ссыпали в целлофановые мешки.
‒ Кокаин или героин?— Ермаков сразу задал шёпотом вопрос Игорю, которому недавно звонил, искоса посматривая на Шорина. Чекист, прижав смартфон к уху, покачивал головой, как будто соглашался с абонентом.
‒ Эксперты на глаз не могут определить, в лаборатории проверят, ‒ отвечал Игорь тихо. ‒Но точно не стиральный порошок. Хитро придумано, плюсовая и минусовая банка аккумулятора рабочие, в остальных под завязку «кекс», ‒ назвав наркотики кексом, таким словом его называют наркоманы.
‒ Кино записали, аккуратно сработали, следователь на нашей стороне, водила что сказал, груз, откуда?— задал конкретные вопросы, чтобы успеть узнать, есть ли что нового, пока к нему не подошёл Шорин. Он всё еще разговаривал по телефону, только сейчас ходил, раскачиваясь, как маятник.
‒ Закон не нарушили, прокурор руки поднимет! Следователю подогнал проверенных понятых, будут стоять на своём. Водитель фуры нам объяснил, что у него обычный рейс. По документам груз из Таджикистана. Следака попросил для профилактики его задержать на трое суток. Сейчас он в хате, она у нас заряжена, но думаю, ничего нового не узнаем, ‒ заряжена, значит с водителем в камере «подсадная утка». ‒Экспертам и нам, операм, работы хватит до утра, полный кузов аккумуляторов, это сколько труда затратить надо, чтобы их все вскрыть. Следователя попросил перенести работу на завтра, вечер на носу. Говорит, пока весь порошок не взвесит до последнего грамма, не уйдет. Боится, что его растащат опера по карманам.
‒ Так и сказал?! Вот гадёныш, коллегам не доверяет. Следаки на себя бы сначала посмотрели. Каждого второго преступника отпускают под домашний арест. А мы, опера, потом за ними по всей стране гоняемся. Давай, выкладывай, что чекист говорит по грузу.
‒ Сорвали им операцию, якобы, этот рейс у ФСБ в оперативной разработке.
Ермаков его перебил:
‒ Чекисты за лохов нас держат. Хоть бы что-нибудь новенького придумали, крутят старую пластинку, она у них до дыр затёрта. И чему их только в академиях учат. Идёт. Так, молчим, ‒ резко оборвал беседу, увидев, как к ним направлялся Шорин. Тот, подойдя, глядя свысока, сказал:
‒ Ну, здравствуйте, Юрий Николаевич! ‒не подав ему руки.— Вот думаю, с чем вас поздравить: с поимкой крупной партии наркотиков или с выходом на пенсию? За вашими плечами двадцать лет стажу. Пора и отдохнуть, ‒ сразу начал разговор с угроз.
‒ Так вы ещё не в курсе?!— Ермаков ответил уверенным голосом. ‒Увольняюсь я, товарищ полковник! Хватит награды получать, полная грудь, тяжело их носить! Вчера подал кадровику рапорт. Мне по блату предложили денежную работу начальником службы безопасности банка. Работа ‒ не бей лежачего, сиди, на кнопки компьютера нажимай, проверяй на вшивость клиентов и сотрудников банка. Головой много думать не надо, и начальника над тобой нет. Директор банка нашего брата, опера, психологически боится. Он в тюрьме не сидит не потому, что такой умный, а потому что до него ещё руки опера не дошли. И он это хорошо знает! У коммерсанта «мягкое» место всегда «под прицелом» оперов. Догадываюсь, что вы хотите сказать, мой бандитский отдел перешёл дорогу службе безопасности. Сами виноваты. Почему заранее не предупредили, что у вас в разработке конкретно эта фура, ‒ кивнув на неё. ‒Я бы руки потёр, у моих сотрудников работы и своей хватает.
Шорин не ожидал, что Ермаков с ним так смело поведёт разговор. Пугать его дальше нет смысла, правду не скажет. То, что ему информацию по фуре с наркотиками сообщил агент, ясно, как белый день, но кто он? От этого зависит моя судьба и генерала Мазикова. Как раз сейчас с ним разговаривал по телефону. Генералу позвонил хозяин товара, банкир Абрамов. Машина закрутилась. Дослушаю Ермакова, ‒ думал Шорин. Ермаков тем временем продолжал:
‒ Что же такое получается! Убойный отдел обязан согласовывать оперативные мероприятия с вашими сотрудниками? А чекисты с нами ‒ нет? Несправедливо! Тогда ни одного преступника не поймаем, пока обе службы растелятся. Вчера источник сообщил, на таможню прибудет фура с криминалом. А какой товар, не сказал. Ему шепнул кто-то из пограничников, а погранцу рассказал знакомый казах, он, как и вы, служит в КНК. Они в одном военном училище учились, ‒ на ходу придумал легенду, чтобы отвести подозрения от Титова с таможенником. Шорин этот вопрос не оставит без внимания, в их банде стукач.— Олег Юрьевич, вы же знаете, нам, операм, много кто сливает информацию. Попробуй её отсортируй, какая заслуживает внимания, а какая порожняк. Принял решение информацию проверить, раз в год и вилы стреляют, сам не ожидал, что такую большую партию наркотиков изымем. Мой бандитский отдел расстроил хозяев «аккумуляторов». Свои Майбахи будут заводить кривым стартером,— первые автомобили не имели аккумулятора. Водители кривым ключом зажигания называли простой механизм незамысловатой формы.
