вытирает лоб, оставляя грязные полосы на лице.
Выходит из гаража, а я встаю и пыль с себя отряхиваю. Мужик из Алексея получился так себе. Агрессивный по пьяни, не ценящий верность, хамоватый.
Однако его слова заставили тонкую струну в моей душе напрячься. Я знаю, что больше не изменю Наде… сделаю все, чтобы такая ситуация не повторилась.
В некотором Алексей прав… рыльце у меня в пушку. Но второго предательства с моей стороны я не допущу.
Вытираю нос, благо обошлось без фонтанов крови, и возвращаюсь в дом.
39. Поехали домой
Как только из-за стола уходят мужчины, со второго этажа неспешно выплывает новая жена дяди Леши. Она сладко зевает, прикрыв рот изящной рукой с золотой цепочкой на запястье, мягко ступает по ступенькам, покачивая бедрами. Даже не соизволила переодеться. Вышла к нам прямо в розовой ночной сорочке на тонких лямках, едва прикрывающей ее пятую точку.
— Ой, Алевтиночка, ты проснулась! Давай за стол! — мама плещет руками и улыбается.
— Я такая голодная! — девушка поправляет темные блестящие волосы, по очереди осматривает нас с сестрой. — Я Аля!
Протягивает мне ладонь.
— Надежда, — представляюсь и жму ее руку.
— Надежда и Дмитрий, которые не приехали ко мне на свадьбу, помню, помню, — вздыхает Аля и усаживается.
Мама накладывает ей картошку с салатом, как будто у нашей гостьи своих рук нет.
— Светлана Васильевна, а это что? — поднимает взгляд на нашу маму и хлопает накладными вульгарными ресницами.
— Картошечка. Салатик оливье.
— С майонезом?
— Ну… да…
— Фу, — Аля кривит смазливое личико. — А есть что-то диетическое?
Мама растерянно смотрит на меня, потом на Катю.
— Аль, ты вообще-то в гостях. Ешь, что дали! — не выдерживает сестра.
— Я слежу за фигурой, — оголяет зубы в зловещий оскал. — И тебе советую!
— Я вообще-то беременная!
— Катя! — шикает мама строго, а затем поджимает губы и глядит ласково на наглую гостью. — Алевтиночка, а может тебе оливье сметаной заправить? Будешь?
— А что, у вас только оливье? Я вот салат цезарь люблю.
— Такого у нас нет.
— Очень жаль, — Аля надувает губы. — А это компот?
— Да. Из сухофруктов.
— С сахаром? — прищуривается.
— Да, — мама совсем теряется.
— Понятно, — расстроенная Аля прикрывает глаза. — Тогда я буду только воду.
Катя едва сдерживает смех.
— Пойдем, я в туалет захотела, — прячу улыбку как могу, толкнув сестру в плечо.
— Нет, ну ты посмотри какая дива! Воду она будет! Как только наглости хватает! — возмущается Катя, когда мы вместе вваливаемся в туалет.
— Я в шоке, Кать.
Внутренняя дрожь прокатывается по телу. Аля отдаленно напоминает мне Алину. Правда, новая жена дяди Леши больше тюнингованная, и ресницы накладные, и губы надутые, и ногти нарощенные.
— Мы с мамой все утро готовили! Салаты эти, курица, картошка, бутерброды! А эта сучка есть не стала! — сокрушается сестра, раскрасневшись. — Компот ей без сахара подавай и цезарь! В ресторан пришла!
— Кать, не нервничай, ладно?
— Да я такая злая! Убить ее готова!
— Кать, — закрываю глаза.
— И вот на это дядя Леша променял семью! В голове не укладывается…
Я подумала о том же.
Что мужчинам не хватает в браке, раз они вот так запросто могут уйти из семьи к таким, как эта Аля..?
Чего не хватало моему мужу, раз он позволил себе переспать с Алиной?
Может, я действительно запустила себя? Перестала макияж наносить, когда дома сижу. Вместо сексуальной сорочки носила старенький халат, а запах духов сменился ароматом домашних котлет… и секс у нас был стабильный, но не такой яркий, как в начале отношений.
Говорят, что это нормально… но мужчинам, наверно, не хватает огня.
— Надя, ты о чем задумалась? В туалет пойдешь?
— Нет, — качаю головой. — Это был предлог, чтобы сбежать от Алевтиночки.
— Тогда нужно возвращаться. Мама там одна с этим монстром!
— Ты иди. Я скоро вернусь.
— Тебе плохо?
— Кать, я переживаю из-за Димы и его любовницы… просто… знаешь, — подбираю слова, и слезы набираются в глазах.
— Знаю, Надюш, — сестра неожиданно обнимает меня. — Ты его любишь. И он тебя тоже. За руку тебя держит, переживает, смотрит влюбленно. Я сегодня поверила, что после измены бывает любовь.
— Дима говорит, что жалеет о своем поступке и больше такого не допустит, — тяжело вздыхаю.
— Ты ему веришь? — сестра заглядывает в мои глаза осторожно и шепчет почти неслышно.
— Верю. Но очень боюсь ошибиться. Второго предательства я не переживу.
— Не говори так! С ума сошла, Надь? У тебя малыши! Ты в любом случае должна жить! Ради них! — гладит мой живот теплой ладонью.
— Спасибо, Катюш, — улыбаюсь сквозь боль.
— Я рада, что Рогов образумился! — сестра заботливо вытирает мне слезы.
— Я тоже.
— Я переживала, что ты как тетя Лариса… с ума сойдешь.
Обессиленно вздыхаю:
— Она держалась, сколько могла. Альцгеймер ведь метлой не прогонишь!
— Если бы старый козел ее не бросил, тетя Лариса была бы впорядке! — парирует Катя. — Я пойду защищать маму от этой курицы Алевтиночки. А ты успокаивайся и приходи.
Мою руки в холодной воде и ладони к горячим щекам прикладываю. Освежает.
Возвращаюсь на кухню, где мой папа опять ударился в подробности молодости и второй раз рассказывает одну и ту же историю про мотоцикл.
Сажусь за стол, пересекаюсь взглядом с Алей. Она оценивающе меня осматривает. Знает, что у меня с мужем проблемы, спасибо маме, которая все выдала гостям.
С шумом в кухню входит помятый дядя Леша, а следом мой муж. Оба в пыли и с недовольными лицами.
— Леша, что случилось? — мама театрально хватается за сердце.
Замечаю у Димы кровь у губы, и в глазах темнеет.
— Немного не поладили с твоим зятем, Свет. Он думает, что святой! А я доказал ему обратное.
— Леша, молодец! Ты у меня такой мужественный! — Аля восхищенно складывает ладошки и улыбается мило.
А мой муж мне в глаза смотрит с болью и раскаянием. Так, что меня стрелой прошибает.
— Мы поедем, спасибо за все! — быстро лепечу, вставая из-за стола.
Целую сестру в щеку.
— Как, уже? Надюша, подожди! — мама хватает меня за руку.
— Мам, так нужно, — чмокаю родительницу.
Машу рукой отцу и подхожу к мужу.
— Поехали домой, — тихо шепчу в его губы.
40. Я тебя простила
— Если что, я дядю твоего пальцем не тронул, — Дима нервно вцепился в руль и смотрит на дорогу не мигая. — Мог бы ответить, но не стал.
— Пожалуйста, замолчи, — тяжело дышу, пытаясь переварить этот день.
— Надь, я тебе клянусь, я не такой, как он! — не унимается муж, а потом резко замолкает.
Набирает воздух в легкие
