Книга София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин

— Полагаю, тогда бы перед людьми открылись все тайны мироздания, — решил ему подыграть Евгений.

— Тайны божественного Творения и Ковчега Завета! Целокупность древнего знания, идущего от самого Адама! — восторгался Ньютон. — Как раз на этом меня и подловил Люцифер, знаешь, он ведь обещал раскрыть мне самую главную тайну!

Исаак Ньютон вдруг расхохотался, продолжая говорить сквозь смех с примесью горечи:

— Люцифер обвел меня вокруг пальца, как всех этих почтеннейших ученых! Тем не менее, даже понимая, что их обманули, некоторые продолжают питать надежды, что низвергнутый ангел однажды исполнит обещание и приоткроет главную тайну именно ему, а не кому-то другому.

Простодушное признание Ньютона немного успокоило Евгения, но не развеяло тягостных дум о наваждениях, коими был охвачен разум мыслителя в земной жизни. Проверив настройку вселенского календаря, магистр вынул из потайного кармана кубический ключ и задумчиво посмотрел на него.

— Что бы ты сделал, Eugenio, если бы знал, что твоими трудами воспользуется злейший твой враг? — спросил магистр. — Что должен сделать капитан, если весь корабль с оружием на борту вот-вот попадет в руки вражескому флоту? Сколь бы ни был дорог корабль, его следует затопить, чтобы он не достался неприятелю. Сколь бы ни был важен труд, его следует уничтожить, чтобы враг не сумел им воспользоваться в своих целях. Ты со мной согласен?

— Совершенно верно, сир, хотя я не представляю, каким будет мир без трудов Ньютона, и никто не представляет, — ответил Евгений, начиная понимать, с какой целью брат I.S. хотел применить линзу времени.

— Речь идет всего об одной тетради с набросками по поводу объединения свойств prima materia с периодами времени библейских пророчеств.

— В наше время никто не верит в алхимию, — улыбнулся Евгений. — Да и в пророчества не слишком верят. Даже если в ваших записях содержатся такие секреты, к ним не будут относиться серьезно. Уж поверьте, ваша научная репутация от этого ничуть не пострадает.

— Тем более следует уничтожить эти записи, если к ним не будут относиться серьезно, — возразил Ньютон, прибегая к какой-то парадоксальной аргументации. — Мы можем это сделать прямо сейчас. Могу ли я рассчитывать на твою помощь в этом деле?

От поднявшегося волнения Женич набрал в грудь воздуха, чтобы ответить «да», но не смог ничего ответить — и просто кивнул в знак согласия. Исаак Ньютон погрузил кубический ключ в изящное навершие, которым была увенчана нулевая отметка вселенского календаря, и повернул ключ ровно на четыре оборота против часовой стрелки. Евгений тут же ощутил, как его голова начинает уплывать куда-то в сторону. То же самое происходило с головой Ньютона — она вытянулась вбок, впрочем, как и все его тело. В следующее мгновение Евгений почувствовал, как его собственные ноги оторвались от пола и стали закручиваться в водоворот белого света, вращавшегося над площадкой.

Затем он как будто полностью лишился тела, с невероятным ускорением влился в поток света и стянулся в узкое кольцо, которое превратилось в сингулярную точку. Он не знал, сколько времени потребовалось на то, чтобы переместиться во времени, потому что время здесь было другим, оно всюду пересекалось с обычным временем, но текло параллельно ему. В сингулярном времени любые процессы проистекали с одной и той же мнимой скоростью и поэтому были неразличимы друг от друга.

Его мозг сжался до планковских размеров, а потом резко раскрылся с обратной стороны линзы, как парашют. Евгений в самом деле как будто весь вывернулся наизнанку — в иное пространство-время. Переместиться через линзу времени стоило хотя бы ради того, чтобы испытать это странное состояние, вызывавшее не менее странные образы при попытках его объяснить.

Долю мгновения назад или вперед — это как посмотреть — он был всего лишь миниатюрным слайдом, свернутым в корпускулу света, а теперь вдруг развернулся и заполнил своей памятью бесчисленные множества молекулярных связей, спроецированных на трехмерное полотно вселенной, которое оказалось не воображаемой в голове картиной прошлого, а настоящим — самым настоящим настоящим, какое только могло быть! Здесь не было никаких астральных штуковин, зеркальных лабиринтов, дверей, безумных стен, сквозь которые он почти привык проходить. Здесь было очень зябко, сумрачно и по-зимнему уныло. Под ногами хрустела покрытая снегом застывшая трава.

— А здесь холодно! — поделился он своими впечатлениями с Ньютоном. — Не думал, что прошлое будет таким настоящим.

— Не самое лучшее прошлое, — отозвался стоявший рядом магистр. — Но я тоскую по нему время от времени.

Евгений потер замерзший нос:

— А что сделать-то нужно?

— Пройдись! — предложил ему Ньютон. — Сделай несколько шагов!

Евгений прогулялся туда-сюда, ожидающе поглядывая на взбудораженного магистра.

— Великолепно! Ты чувствуешь холод и оставляешь следы! — сир Ньютон показал пальцем на тонкую корку снега, в которой отпечатались неровные шаркающие следы Евгения.

Затем Ньютон сделал три шага, не оставив на земле совершенно никаких отпечатков! Здесь, в более плотной материальной среде, его тело продолжало оставаться астральным. Он не мог производить никаких действий. Вот для чего ему потребовался живой человек — Евгений, память которого позволяла восстановить в линзе времени материальное тело. Ему нужен был даже не человек, а инструмент для совершения манипуляций. Он использовал Евгения как щипцы, которыми берут раскаленный металл, не имея возможности к нему прикоснуться собственными руками.

— Идем, я тебе все покажу, — пригласил магистр, указывая на окутанную морозным туманом улочку с редкими деревцами. — Нам нужно торопиться, пока никого нет.

Они быстро прошагали вдоль домов с высокими каминными трубами, из которых валил едкий дым, и свернули в небольшой сквер. За рядами кустов, припорошенных снегом, стояла усадьба. Ньютон обошел строение сзади и указал на окно, которое, судя по всему, часто открывали, используя не по назначению и выплескивая из него некие растворы. Через окно они проникли в помещение со столами и склянками для химических опытов. Магистр о чем-то вспомнил, остановившись и попросив закрыть окно изнутри, после чего они направились в кабинет, расположенный рядом с лабораторией. В кабинете было тепло и уютно. Окна были задернуты темно-малиновыми занавесками. На кушетке с округлыми подлокотниками лежала бархатная подушка и халат бургундового цвета. Вдоль стен располагались книжные шкафы с аккуратно расставленными книгами, секретер с ящиками, бумагами, чернильницей и письменными принадлежностями…

Тут Евгений обнаружил нечто такое, от чего на пару секунд потерял дар речи. Возле секретера, словно тень, стоял еще один Ньютон, в точно такой же профессорской мантии!

— Все в порядке, — сказал первый Ньютон второму. — Мы тоже из астрала. Пусть Картезий разыщет своего гиперборейца. Коллегиум должен пригласить его на большое собрание, и тогда задача будет решена.