говорить? – процедил брюнет и потянулся к пульту подъемника. – Это ты зря!
Он нажал на кнопку, и «Ягуар» немного опустился.
– Ну как, не передумал? – осведомился брюнет. – Лучше расскажи нам все по-хорошему, а то превратишься в лепешку… знаешь такие лепешки, в которые шаверму заворачивают? Так что лучше сразу расскажи, пока все ребра целы. Расскажи про розовый «Бентли», самое главное – про «Тенистый уголок»…
Из-под «Ягуара» не доносилось ни звука.
– Упорный, да? Не хочешь по-хорошему, да? – брюнет скрипнул зубами и снова нажал на кнопку.
«Ягуар» еще немного опустился. Теперь между его днищем и бетонным полом оставалось всего сантиметров двадцать.
– Ну как тебе – не тесно? – осведомился брюнет. – Говори, пока я тебя по полу не размазал!
– Эй, Муслим! – окликнул брюнета его толстый спутник.
– Чего тебе? – отозвался тот, не оборачиваясь.
– Там еще кто-то есть…
– Где?
И тут брюнет боковым зрением заметил какое-то движение в глубине гаража, а затем хлопнула неприметная задняя дверь.
Брюнет развернулся, как пружинный чертик, бросился к этой двери, дернул ее за ручку…
И тут же откуда-то сверху на него обрушился тяжелый мешок с цементом.
С трудом поднявшись, брюнет встряхнулся, как собака, опасливо огляделся по сторонам и снова потянул на себя дверь. На этот раз она открылась.
Брюнет выглянул. За дверью был пустой пыльный проулок, выходящий одним концом к Обводному каналу. В проулке не было ни души, если не считать драного кота с одним ухом.
Брюнет выругался, сплюнул на землю и вернулся в гараж.
Его толстый напарник стоял возле «Ягуара», внимательно глядя на торчащие из-под него ноги в кроссовках.
– Ну что, Муслим, не догнал? – спросил он, повернувшись к напарнику. – А я этого караулю, у меня не убежит!
– Ага, не убежит! – зло бросил в ответ брюнет, подошел к «Ягуару» и дернул на себя кроссовки.
Кроссовки остались у него в руках. На полу под машиной остались старые, перемазанные рабочие штаны Уха. Они были такие грязные, что вполне могли стоять в углу, а не то что лежать.
Сам Ухо уже давно шел проходными дворами в сторону центра.
Леню разбудил звонок мобильного телефона.
Мобильников у Лени было несколько. Один – для связи с потенциальными заказчиками, другой – для деловых переговоров, еще один – для знакомых женщин и один, самый главный, – для очень близких друзей. Номеров в памяти было не слишком много, потому что Леня Маркиз был человек чрезвычайно общительный, имел множество знакомых в разных городах нашей большой страны и за ее пределами, но близких его друзей можно было пересчитать по пальцам.
Итак, звонил тот самый мобильник, номер которого знали всего несколько человек. Но номер высветился незнакомый, поэтому Леня ответил очень осторожно:
– Это я, – услышал он голос Уха.
Голос был хриплый и какой-то не такой, как всегда.
– Да? – насторожился Леня. – Слушаю тебя!
– Тут понимаешь, какое дело… – Ухо помедлил, и Леня понял, что его так насторожило: в трубке была абсолютная тишина.
Это было несколько нехарактерно для Уха. Обычно при разговорах в трубке слышен был оглушительный лязг металла или же гудение форсированного мотора. Это и еще незнакомый номер уверило Маркиза в том, что его приятель находится не у себя в гараже, а неизвестно где. Это ранним-то утром?
– Что у тебя стряслось? – отрывисто спросил он, сообразив, что не случайно Ухо не называет никаких имен.
– Лучше не по телефону. Повидаться надо. Можешь приехать тут в одно место?
– Куда скажешь!
– Значит, помнишь, где я тебе в прошлом году «Харлей» передавал?
– Помню.
– Вот, стало быть, от того места свернешь в переулок, а как упрешься в стену, то вдоль нее налево, там будет забор, а в нем дыра. И там увидишь. Осторожнее, не светись.
– Да понял, понял уже…
Леня Маркиз мог собраться за несколько минут, он же не Лолка, которая может часами наводить красоту. Сейчас Леня быстро и бесшумно выбрался из кровати, стараясь не разбудить кота, вольготно развалившегося на одеяле. И тут заметил, что кот вовсе не спит, а смотрит на него очень внимательно.
Сердце сдавило нехорошее предчувствие – что там еще с Ухом? Аскольд отлично умеет предугадывать неприятности, прямо как японские лягушки, которые заранее чувствуют землетрясение.
Через десять минут полностью готовый к уходу Маркиз заглянул к Лоле. Он хотел предупредить ее, чтобы была осторожнее, никуда из дому не выходила и дверь никому не открывала. И по телефону долго не болтала. Но Лола спала безмятежно, по-детски, с открытым ртом.
«Ворона влетит!» – сердито подумал Леня и понял, что Лолку теперь не разбудить никакими силами, даже если он пригласит к ней в спальню пожарный оркестр в полном составе и тот грянет какой-нибудь старинный вальс, ну, хоть этот «Тихо в лесу, только не спит барсук…». Лола только повернется на другой бок и пожелает сонным голосом барсуку спокойной ночи.
Так что Леня только вздохнул тяжело и решил оставить все, как есть, пока эта засоня проснется, он уже пять раз успеет съездить.
В машине Леня отбросил грустные мысли и сосредоточился на дороге. Тот «Харлей», что привез ему Ухо в прошлом году для пустякового в общем-то дела, был явно краденый. Сам Ухо такими вещами в последнее время не занимался. Мог, конечно, позаимствовать какую-нибудь нужную машину на время. Но всегда возвращал назад. Вот как с тем розовым «Бентли».
Вспомнив про «Бентли», Леня скрипнул зубами – вот еще не вовремя Лолка взбрыкнула. Захотелось ей, видите ли, розовую машину! А она приметная очень, теперь у Уха будут неприятности. Уже есть.
Но связи в автокриминальном мире у Уха были большие, так что тот «Харлей» он достал тогда по своим каналам. Леня хорошо помнил место, где получил мотоцикл.
Было раннее утро субботы, в городе было пусто, так что сквозь полупрозрачную пелену мелкого дождя Леня видел, что за ним никто не едет. На всякий случай он сделал парочку маневров. «Хвоста» не было, хоть это пока радует.
Вот то самое место – угол улицы с односторонним движением и крохотного переулка, уставленного припаркованными машинами.
Леня осторожно свернул в переулок и поехал медленно. Переулок закончился тупиком. Справа и слева были темные окна домов, впереди – стена из старого, местами крошащегося кирпича. И никого вокруг, как будто в домах никто не живет.
Маркиз поднял воротник куртки и пошел вдоль стены влево, оглянувшись на машину. Проход был такой узкий, что он мог коснуться стен разведенными руками. Под ногами валялась разная мерзость.
Забор выглядел ровесником Октябрьской революции, однако доски были прибиты удивительно крепко. Маркиз
