двое тоже рожами не вышли, — хмыкнул Рю. — Так ладно бы хоть вполовину твоих мозгов имели.
— Ладно, продолжим разговор в более уютном месте. Но молю: ничего не трогайте и если вдруг услышите громкий свист — падайте на пол и молитесь всем богам, которых вспомните.
Макото тут же положил обратно на место какую-то коробочку, что до того вертел в руках и смущенно откашлялся. Червь же, постукивая палочкой, повел их в дальний конец лаборатории.
— Так значит часы, да? — нарушил молчание Рю, не успели они дойти и до середины зала.
— Что-то не так? — сказал Червь, оглянувшись через плечо.
— Да нет, ничего. Просто, помнится, ты… м-м-м… предпочитал создавать механизмы несколько другого рода. Многие из которых, впрочем, тоже отмеривали людям время, если ты понимаешь, о чем я.
— У меня широкий круг интересов, — усмехнулся Червь. — К тому же мне всегда нравилось ковыряться со всякой мелочью, так что, когда подвернулась возможность стать совладельцем этой лавки, я не стал долго думать. Я собираю механизмы, господин Вон их продает, горожане получают возможность не опоздать на ужин или встречу — все довольны.
— Что-то твой партнер не очень дружелюбен, — заметил Кенджи.
— Сегодня у нас работает племянник Вона. Не шибко сообразительный парень, но исполнительный и не вороватый. Но твоя правда — иногда он действительно бывает несколько груб, особенно если вдруг посчитает, что у покупателя за душой и медяка нет. К слову, — Червь остановился и с подозрением взглянул на Рю, — надеюсь ты не…
— О, не беспокойся, — ответил тот. — У нас возникли небольшие недопонимания, но твой держиморда цел и здоров. Разве что в ближайшие пару дней могут наблюдаться небольшие проблемы с самолюбием.
— Ему полезно. А ты заметно подобрел с тех пор, когда я видел тебя в последний раз, — палочка Червя вновь застучала по полу, Макото же издал какой-то невразумительный звук. — Подозреваю, что случись это раньше и мне бы пришлось искать нового работника. Во всяком случае на время пока у бедолаги не срастется сломанная кость. Что ж, добро пожаловать в мой дом.
Небольшая комната резко контрастировала с основным залом — в лучшую сторону. Под ногами стелился мягкий ковер, на стенах висели довольно неплохие картины — судя по мольберту в углу, сверху донизу покрытым разноцветными красками, нарисованные самим хозяином — а приятный запах благовоний, идущий от нескольких горящий свечей, по сравнению с вонью химикатов казался божьим благословением. Хозяин предложил своим гостям низкие кресла и не успели они рассесться, как из-под аккуратно застеленной кровати вылез пушистый кот. Потянувшись, он тщательно обнюхал каждого из чужаков и, видимо, сделав свой выбор, прыгнул на колени Кенджи.
— Всегда любил всякую живность, — будто бы оправдываясь произнес Червь, суетящийся вокруг; двигался он на удивление ловко для своих дефектов и уже вскоре на столе стояло четыре кубка и хрустальный графин, наполненный янтарной жидкостью. — Иной раз они были мне даже ближе родных братьев, хоть это и может звучать довольно странно. За добро кошки, в отличие от людей, всегда платят тем же, даже если ты выглядишь как…
Он цокнул языком и сделал большой глоток.
— Слушай, ты извини, если что, — сказал Макото, потянувшись к стакану. — Ну, я сначала действительно немного опешил… то есть… сам понимаешь.
— Понимаю, — усмехнулся Червь. — Пустяки, не бери в голову. Я видел и куда более бурную реакцию, так что я бы скорее удивился, если бы вы и бровью не повели. К тому же вы не закричали от ужаса и не стали тыкать в меня пальцами, чем уже показали себя куда воспитаннее многих.
— Если не секрет — откуда столь странное имя? — спросил Кенджи, поглаживая за ухом довольно урчащего кота.
— А ты как думаешь? — хмыкнул Червь. — Уж не помню, кто впервые нарек меня этим прозвищем, но прилипло оно прочно. Конечно, поначалу мне, еще мальчишке, было до слез обидно, однако вскоре я понял, что чем больше злюсь, тем сильнее меня дразнят, поэтому сменил тактику и стал носить эту кличку напоказ, словно бросая вызов. Не скажу, что это избавило меня от издевок, но жить стало куда легче. Однако подозреваю, что вы искали со мной встречи явно не для того, чтобы выслушать историю моей жизни.
И то верно. Кенджи подробно рассказал Червю обо всем, что связано со Жнецом и сферами. Не забыл он упомянуть также о монете, которую ему передал Тсотуму и неожиданной встрече с самим якобы почившим трактирщиком. Червь, казалось, искренне заинтересовался всей этой историей. Слушал он очень внимательно, не перебивая, и лишь пару раз попросил Кенджи повторить сказанное.
— Очень… занимательно, — задумчиво произнес Червь и потер нос, когда тот наконец закончил. — И я бы даже сказал — просто невероятно. Если бы вдруг мне поведал о подобном кто-нибудь другой, я бы счел, что меня пытаются попросту разыграть.
— Увы, но все мною сказанное — чистая правда, — сказал Кенджи; а вот кота, похоже, не слишком впечатлил его рассказ, так как он широко зевнул, спрыгнул с его колен и направился в сторону кровати. — У меня не так много денег, но, если нужно — я раздобуду любую сумму. Только назови цену за свои услуги.
— Об этом и думать забудь — Рю столько раз спасал мою жалкую шкуру, что я с вас даже монетку постыжусь брать, — произнес Червь и поднялся на ноги, опираясь на трость. — Ждите здесь, я скоро вернусь.
— Интересные у тебя приятели, — тихо произнес Макото, когда тот скрылся за дверью.
— Самые занятные, увы, уже на том свете, — ответил Рю. — Например, знавал я одного человека, который предпочитал спать на кровати, утыканной острыми иглами. И что самое интересное — вставал он наутро без единой царапинки.
— Он был монахом? — полюбопытствовал Кенджи, отхлебывая вино.
— Нет, сумасшедшим. Правда, в конце концов его самоуверенность в собственной неуязвимости сыграла с ним злую шутку. Как оказалось, против меча его дар не работал. И называл он его таким чудным словом… как же его, ловкий Каге…
В этот момент к ним вернулся Червь, осторожно неся с собой большую банку, наполненную водой. Поставив ее в центр стола, он откашлялся и начал:
— Итак, просто представьте, что в нашей вселенной могут существовать бесчисленное число миров, тысячелетиями плывущих в омуте мироздания. Количество их не поддается представлению и когда гаснет один из них — рождаются двое новых. Допустим, это — наше с вами родное пространство.
Достав из кармана куриное яйцо, он осторожно погрузил его в жидкость.
— А вот это — уже незнакомый нам мир, который, быть может, живет
