путь к истине, а искусство как нечто субъективное по преимуществу. На самом деле все в некотором смысле обстоит наоборот. Конкретные методы, используемые наукой, действительно объективны, но цели и задачи, которыми она руководствуется, довольно жестко определяются социумом. Наука давно уже стала социальным институтом и в буквальном смысле институциализирована. В ином положении находится искусство. Методы его более субъективны (лучше сказать субъектны), но цели и задачи могут быть и бывают более объективны, чем в науке. Оставаясь относительно более независимым, искусство может в большей степени вести и направлять, а не просто разрабатывать «спущенные сверху» темы. Часто указывают на объединяющий характер научного знания, который оно имеет благодаря его универсальному языку. Однако наука сближает тех, кто знает ее специфический язык, в то время как искусство обладает потенциями внутреннего душевного единения.
В последнее время в методологической литературе произошло оживление интереса к концепции познания как движущей силы художественного творчества. Ф. Олафсон, в частности, утверждает, что главной познавательной целью искусства является создание возможных жизненных ситуаций. Многие писатели ставили своеобразные эксперименты в своих произведениях. Ф. М. Достоевский, считая своей основной задачей разгадать «тайну человека», часто помещал героев в экстремальные условия и, отказываясь от «избытка авторского смысла» (М. М. Бахтин), как бы наблюдал, что они будут делать.
В науке сейчас проводятся опыты по определению восприимчивости растений по отношению к человеку, но в искусстве подобная проблема исследовалась издавна. Эксперименты писателей, которые неверно было бы воспринимать как пустые фантазии (они могут быть вполне реальны), в большинстве своем, конечно, не удовлетворяют строгим канонам научности (прежде всего, критерию воспроизводимости), но ведь главное для познания — истина, а не сами правила, играющие вспомогательную роль.
Искусство — способ познания, не менее важный, чем наука, хотя познает оно не то, что наука, и не так. Оно менее рационально и стремится с помощью своих специфических изобразительных средств не к выделению однозначных причинно-следственных связей и тщательному обоснованию их, а к целостному постижению мира во всем богатстве его содержания. Научное же познание идет преимущественно аналитическим путем, хотя и может, по-видимому, в какой-то степени переориентироваться в направлении гармонии с миром и другими отраслями культуры. Такая переориентация внесет большой вклад в гармонизацию познания.
Конкретные научные, технические и производственные задачи требуют логического мышления, в то время как искусство является образным. Оно создает образы мира, обладающие не меньшим, чем научные, а порой и большим познавательным статусом. Энгельс писал, что Бальзак больше дал ему для познания экономических отношений во Франции, чем все ученые того времени, вместе взятые. Важность методов искусства для психологической науки особенно подчеркивается в XX столетии.
Впрочем, современный методологический анализ науки показывает, что она не сводится к двум уровням познания — теоретическому и эмпирическому, но в ней большое значение имеет так же, как и в искусстве, интуиция, формирование наглядных образов. А может быть, имеет смысл говорить об образном уровне познания как переходном и промежуточном между эмпирическим и теоретическим.
Тесная связь между наукой и искусством обнаруживается не только в структуре познавательного процесса, но также в содержательном плане. Это особенно легко проследить на современных тенденциях в архитектуре, в частности, в архитектурной бионике, которая связывает в одно теоретико-практическое целое науку, технику и искусство. Выявление и укрепление взаимосвязи между наукой и искусством имеет огромное значение для гармонизации познания и благодаря этому для гармонизации взаимоотношений человека и природы.
Современная напряженная экологическая ситуация требует углубленного рассмотрения существенных особенностей отношения человека к природе в различных культурах. Под культурой в ее высшем измерении здесь понимается процесс и результат творческого постижения и преобразования человеком окружающего мира. Связи между культурой и природой, социальным и экологическим поведением фундаментальны и непреходящи. Установка в культуре на господство над природой и использование ее прежде всего в утилитарно-потребительских целях, даже если совершаемое действие не подпадает под природоохранительный закон, тесно коррелирует с отношением к окружающим лицам как к вещам, желанием использовать их, может быть тоже формально вполне законным, но нравственно порочным.
Тесная связь между культурой и природой делает актуальной в плане гармонизации взаимоотношений человека и природы задачу синтеза экологически позитивных тенденций всех типов культур, что обеспечит» гармоничное развитие мировой культуры. Последнее, конечно, не означает, что различные отрасли и типы культуры сольются в некое аморфное целое. Проблема заключается в их скоординированном развитии, направляемом основными человеческими целями и желаниями.
Широкий культурный синтез необходим, потому что экологически позитивное отношение к природе присуще в различной степени и направлениях разным отраслям и типам культуры. Так, в западной культуре заметно преобладание рационального над чувственным, в восточной — наоборот. Необходима же (социально и экологически) гармония того и другого в целостном постижении и творении мира и себя. Экологический культурный синтез, представляя собой способ целостной личности целостно познавать природу и свои взаимоотношения с ней, является в то же время существенным моментом саморазвития человека и обретения социальной гармонии.
В истории философии истина всегда рассматривалась в нерасторжимом единстве с добром и красотой. Поэтому этико-эстетические аспекты экологической проблемы не менее важны, чем гносеологические. Отношение человека к природе, чтобы быть целостным, должно быть этичным и эстетичным. Слитые воедино истина, добро и красота дают искомую целостность. Рассмотрению этико-эстетических вопросов взаимоотношений человека и природы посвящена следующая глава.
В конце же этой остановимся на проблеме гармонии современной техники и природы и принципах внедрения достижений науки и техники в общественную практику.
На наш взгляд, современный масштаб воздействия человека на природу требует преодоления всей страдающей манией гигантизма системы машинно-ориентированного обезжизненного производства. Основной характеристикой производства должен быть не выпуск определенного количества продукта, а его оптимальная встроенность в природный процесс, в природные круговороты вещества и энергии. В свое время Маркс писал, что в будущем в качестве промежуточного звена между человеком и неорганической природой на место модифицированного предмета природы (системы машин) будет помещен природный процесс. Это значит, что творчество человека призвано быть естественным продолжением творчества самой природы, соединяться с ним.
Здесь, по существу, поставлен вопрос о гармоничном сочетании техники и природы. Воздействие техники на природу стремительно возрастало вплоть до наступления эпохи НТР с резким увеличением влияния науки и техники на все стороны жизни общества. В то же время машинизация производства как следствие классово-обусловленного разделения труда и потребностей капитала вела не к гармонии производства и природы, а напротив, к их разрыву. В целом, можно сказать, что развитие современной техники в той мере ответственно за экологические трудности, в какой оно не соответствует потребностям целостного развития личности и гармонии человека с природой.
Обособленное от личности и природы развитие науки
