за представлением. Тень иллюзии. Лекси без слов сжала Ынбёль за шею, вздохнула. Со всего размаху вписала её лицом в поверхность зеркала.
Стало холодно и звонко. Сначала показалось, что осколки разрезали щёки вплоть до шатающихся костей, но это была не кровь.
Ынбёль тонула в тёмной реке. Буквально.
Она просто… провалилась.
Ощущение обмана заставило испугаться по-настоящему.
Недовязанная лягушка, счастливо распадаясь надвое, проплыла мимо. Ожог от лампочки почти смылся. Взбодрившаяся Ынбёль билась дрожью, не соображая, как ей выбраться, сотрясалась и искала Лекси. Та сама её нашла.
Рукав, в котором мелькнула солнечная кожа, заскользил перед глазами. Ынбёль схватилась за ткань и, порвав её, вывалилась в комнату.
— Понравилось? — терпеливо спросила Лекси.
Она снова сидела на кровати, болтая босыми ступнями.
— Шутишь?! Зачем ты это сделала?
— Именно это будет с нами происходить, если дух не поест, — милостиво пояснила Лекси. — Поняла? Раз за разом. Непонятный, нестабильный, абсолютно непредсказуемый итог. И страшный. Ты ожидала не того, что произошло. Сейчас я сама хотела, чтобы ты упала в воду, а в следующий раз вместо реки иллюзия сама сконструирует пустоту. Без кислорода, без времени. И ты погибнешь, а вместе с тобой весь ковен. Заметь, я вряд ли этого захочу.
Она продолжала болтать ногами и казалась спокойной.
— Но иллюзия нематериальна, — задыхаясь, выпалила Ынбёль.
— Пока что — да, — согласилась она, — а вот огонь Перси, как ты теперь знаешь, очень даже. И растения Джеба не так безобидны, какими кажутся. Однажды я проснулась среди ночи и пошла к нему за соком алоэ, а нашла только комнату, полностью заросшую корнями. Джеба насквозь проткнуло. Крис тоже не мог спать. Он видел призраков, которых разрубили на части и выбросили в реку, видел и видит каждый день. Сутками. Такое себе зрелище.
Сейчас Лекси не выглядела до смерти милой. Она была просто — до смерти. Словно бы держала её на поводке и в любой момент была готова спустить на Ынбёль.
В животе тревожно перекатывались живые кишки. Совсем не такие, как у того парня в парке.
Лекси устало завалилась на спину, похлопала по подушке. Ынбёль покорно подошла. На кровати было так много сладких снов и обёрток, что хотелось пить.
Ынбёль села на кровать рядом, скрестив ноги.
— Звучит так, будто вы убиваете от страха.
— Скорее во имя страха. Духи — не друзья. Они пугающие и кровожадные. Они подарили нам жизни в обмен на жертв, которых мы должны им приносить, — Лекси играючи плела из пряжи фигуру куклы. — Иногда я думаю: Крис сам решил повеситься или его толкнули на это?
Она быстро заткнулась. Положила мягкую куколку на Ынбёль, аккуратно добавила:
— Я знаю, что тебе не стало легче. Ты либо примешь всё, либо что-то натворишь.
Ынбёль сквозь боль рассмеялась. Лекси ловко поддержала смех, легонько ударив в плечо:
— Ты всерьёз подумала, что я просто разобью твоё лицо, ударив им по зеркалу?
— …ну да.
— Я люблю тебя, Ынбёль, — серьёзно произнесла Лекси. — Я люблю Перси. Я люблю Верховного, Джеба и всех, кто состоит в этом ковене. Я люблю магию. Я люблю свою жизнь. Я никому. Понимаешь? Никому не позволю это у меня забрать. У нас всех.
— Ты моя лучшая подруга, — прошептала Ынбёль от самых искренних чувств. И от страха.
Лекси посмотрела внимательно, а затем залила комнату довольным светом. Сразу полегчало.
— Тебе нужно поесть. Сейчас самое доброе время.
— Ты тоже пойдёшь? Пойдём, пожалуйста.
— Пойдём-пойдём, Бел.
Идя бок о бок, они двинулись по коридору, и Ынбёль пару раз оборачивалась, чтобы посмотреть на светящиеся следы, оставшиеся от их шагов. Желудок крутило. Ынбёль крепко держалась за запястье Лекси. Оно было странноватое на ощупь: тёплое и немного рассыпчатое, словно меловая крошка. Как будто в руке Лекси жили насекомые.
— Ты держишь рукав моей кофты, — прыснула Лекси. — А в нём припрятаны маленькие леденцы. Угостить тебя?
— Как ты поняла?
— Не знаю. Но мне нравится, что я могу угадывать твои мысли, о кошмарная ведьма воскрешения. Пока могу. Так хочешь леденец?
Появление Лекси и Ынбёль на затенённой кухне сопроводилось тихим облегчением. Сложно было осознать, что ведьмы по-настоящему переживали.
— Подайте тарелку, салфетку, вилку и самое вкусное жареное крыло, — скомандовала Лекси, а сама полезла куда-то за раковину, пару раз стукнулась и с победоносной улыбкой вынула блёклую бутылку вина. — И стаканчики. На всех.
Стало немного уютнее. Мантии лежали жуткой горкой у входа на кухню. Лекси весело, по-домашнему порхала, прыгая от стола, с которого хватала какую-нибудь сладость, к любой ведьме, которой эту сладость торжественно вручала. Эр-Джей катал по костяшкам монету: терял её, находил другую и снова терял. Перси дремал около гудящего холодильника. Эш размеренно чистил зеркала — для этого у него были специальные платки и дурно пахнущие, но эффективные средства. Он вдруг внимательно вгляделся в один осколок. Кивнул сам себе, отложил его и провозгласил:
— У Ынбёль есть вопрос. Думаю, Джебедайя, твоё время отвечать.
Джеб отложил морковку и заинтересованно повернулся.
— Как ты стал ведьмой? — в лоб спросила слишком уставшая Ынбёль.
— Меня вынесло с дороги в 4:37 утра, — спокойно произнёс Джеб, делая размеренный глоток вина. — Я помню, потому что в 4:30 выехал из круглосуточной закусочной, а на шоссе стояла табличка «Семь минут до заслуженного отдыха». Реклама у них такая была. Щит стоял лицом ко встречке, я обернулся на него, и… Помню, как во всём теле щёлкало. В запястье, в рёбрах, в ногах. Сломай куриную кость, которую сейчас ешь, если интересно, что это за звук. Я умирать совсем не хотел, но вокруг не было ни души. Два ребра вошли мне в лёгкое. Рука была раздроблена. И, кажется, позвоночник тоже перебит. Я просто знал, что это конец, потому что для меня это он и был. А когда очнулся…
Ынбёль снова вспомнила парня из парка. Его рёбра тоже были не на месте. Перед тем, как стать убийцами, все ведьмы сами были жертвами жестокого убийства. Метаморфозы не пощадили ни одного из них.
— Был уже не собой? — предположила Ынбёль. Лекси с Перси объяснили это так.
— Ещё чего, — хохотнул Джеб, — не сравнивай меня с другими. — Другие тут же посмотрели на него недовольно. — Мой дух, может, и хитрый, но я куда сильнее. Он решил, что я потерял волю к жизни и тело уступлю без вопросов. А на самом деле я получил второй шанс, понимаешь? Как я могу отдать себя ему?
— Лучше бы и отдал, — вздохнул Эш. — Мы бы тогда все зажили спокойно.
— Кто бы говорил. Сам-то всё тот же высокомерный нарцисс, каким
