— Мы Олега Даниловича просили купить, — жалуется другая, — а он считает это… как же он говорил… нецелесообразным, вот!
— Артём Александрович, — кокетничает третья, — может быть, вы как-нибудь повлияете на проблему?
Босс с усмешкой оглядывает их, потом смотрит на меня и достает мобильный.
— Олег Данилыч, на месте? Организуй мне завтрак на двоих с кофе и пришли кого-нибудь с ним в столовую… Да, в столовую, ты не ослышался. Для сотрудников… И вот ещё что. Распорядись, чтобы кофеварку сюда купили. Нормальную. Кстати, ты в курсе, что местное печенье на вкус как картон? Все, давай. Жду завтрак.
Как только он завершает разговор, официантки в буквальном смысле начинают пищать от восторга. Я понимаю, что надо бы порадоваться вместе со всеми, ведь действительно кофе здесь отвратительный и ни разу не бодрящий.
Но… при виде влюбленно глазеющих на Царевичева девушек я чувствую что угодно, только не радость.
Завтрак приносят в течение минуты с волшебной быстротой. Я уже жалею, что пришла в столовую, потому что под завистливыми взглядами бывших коллег приходиться не есть, а скорее давиться едой. И горячие круассаны от нашего шеф-повара кажутся безвкусными.
Зато мой босс отсутствием аппетита не страдает. Быстро расправляется со своей порцией и откидывается на спинку стула, потягивая черный кофе из маленькой белоснежной чашечки.
Он с каким-то непонятным настойчивым вниманием следит за тем, как я ем. Как откусываю от своего круассана… как делаю крохотный глоток ароматного натурального кофе… или как облизываю шоколадную начинку с верхней губы. Круассаны нам принесли горячими, отчего шоколад постоянно вытекает и пачкает мне пальцы.
В какой-то момент начинает казаться, что Царевичев снова проголодался. Причем настолько, что готов вырвать оставшуюся у меня половинку выпечки прямо изо рта.
— Может, попросить, чтобы вам принесли ещё одну порцию? — предлагаю я, едва успев поймать языком капающую из круассана начинку.
Он вдруг резко поднимается из-за стола и делает это совершенно неудобным способом. Потому что руки у него почему-то глубоко в карманах.
— Не надо. Позавтракай спокойно, Катя, а потом возвращайся к детям. Я должен заняться делами.
Босс уходит в той же скованной позе, с руками в карманах. Я недоуменно смотрю ему вслед. Что-то в его поведении смущает меня, но никак не могу понять, что именно.
До самого вечера он так и не показывается мне на глаза.
Впрочем, день проходит очень приятно. Сразу две мои мечты — показать Настюше, каким бывает настоящий праздник, и подарить ей несколько часов развлечений для детишек обеспеченных родителей, — сбываются на глазах. Костя чувствует, как увлечена его новая приятельница непривычной обстановкой, и охотно берет над ней шефство. Подсказывает, как надо прыгать на батуте или какие виды лимонада в детском баре вкусней.
— Это самый лучший день в моей жизни! — извещает меня сестрёнка, утомившись носиться вдоль и поперек по всем закоулкам игрового комплекса. — А можно ещё сюда прийти?
Я совсем не уверена в этом, но вместо меня беззаботно отвечает маленький Костя:
— Конечно! Я попрошу папу, и он разрешит! — и тут же кричит: — Папа, можно Насте поиграть здесь со мной завтра?
Я оглядываюсь. Царевичев стоит в дверях — высокий, стильный в своем темном костюме. Светло-серая рубашка полурасстегнута у ворота. И галстук ослаблен. На красивом лице читается усталость.
— Уже заботишься о подружке? — хмыкает он. — Молодец… Собирайтесь давайте. Надо домой ехать.
Мы все загружаемся в тёмно-синий внедорожник босса. Я устраиваю Настюшу в детском кресле, которое уже чудесным образом появилось на заднем сиденье, и смотрю в окно. В мыслях тишина. Хочется просто ни о чем не думать и забыть обо всех проблемах под приятную музыку, которая играет в салоне машины.
Внедорожник выруливает из парка на главную дорогу, а оттуда к перекрёстку. Но вместо того, чтобы свернуть в сторону моего дома, продолжает нестись вперёд.
Я выпрямляюсь и смотрю на темноволосый затылок Царевичева за рулем. Моё созерцательное настроение снимает как рукой.
— Артём Александрович, куда мы едем?
Вопрос риторический, ответ и без того понятен. Но босс всё же отвечает со спокойной уверенностью:
— Мы едем ко мне домой, Катя.
Глава 20. Охота на Золушку
Дом Царевичева — один из тех особняков, на которые заглядываешься, проходя мимо, и думаешь, мол, вот люди-то живут!
Он стоит в частном секторе нашего города и представляет из себя махину, каких поискать. Три обширных этажа из белого кирпича, второй этаж окольцован просторной балконной террасой. Над ярко-синей крышей торчит башенка-площадка… с самым настоящим астрономическим телескопом! А вокруг — потрясающе продуманный декоративный сад и аккуратно подстриженный газон.
Вся эта красота, естественно, прикрыта от любопытных глаз высоченным монолитным забором с сигнализацией.
Я живу здесь уже несколько дней.
В тот вечер, когда босс так нахально увез меня и сестрёнку к себе домой, у меня полдороги был противоречивый ступор. Страшно хотелось поспорить хотя бы из принципа, но рядом были дети, да и Царевичев упоминал, что согласие я давала…
Что-то такое мне и правда смутно вспоминается. Насчёт того, как после нападения Вадима он спрашивал меня о чем-то. А я была настолько не в себе, что машинально ответила «да».
В целом решение оказалось неплохим. Очень неплохим… Ладно, просто отличным.
Во-первых, Настя и Костя обрели друг в друге идеальную компанию по возрасту, носятся по всему дому и во дворе на свежем воздухе. Тут полно таких крутых детских игрушек, о которых моя сестрёнка могла бы только мечтать и мечтать. В садик ее отвозит шофер Царевичева с охраной, а я остаюсь в особняке присматривать за Костей.
Во-вторых, мне больше не надо жертвовать отдыхом, чтобы подрабатывать по выходным в ночном клубе при ресторанном комплексе. Я прекрасно высыпаюсь, вовремя питаюсь — причем не дешёвыми продуктами из ближайшего супермаркета, а натуральными, из специализированного фермерского хозяйства. И утомлять себя готовкой-уборкой мне не надо, потому что дома у босса живет постоянная домработница Люся — энергичная немолодая женщина без склонности к болтовне.
Каждое утро я смотрю на себя в зеркало и вижу, как благотворно сказывается новый распорядок дня на моей внешности. Исчезли тени от недосыпа и усталости, цвет лица нежно-персиковый, глаза ясные, волосы блестят.
Вот только есть ещё и щекотливое «в-третьих».
Первые три дня после моего переезда Царевичев словно таился и выжидал. Вел себя сдержанно и корректно, как и положено приличному работодателю. Иногда спрашивал, как дела, завтракал и ужинал отдельно у себя в кабинете.
