В земле зияла дыра с рваными краями.
– Отошла по-маленькому… – пожаловалась дозорная из глубины. – Наступила на хворост. А он ка-а-ак провалится!
Амалия, а затем все остальные, облегченно выдохнули: опасность идентифицирована, признана несущественной. Обычное происшествие, даже без особых последствий: упавшая в яму дозорная цела и невредима.
Все будто разом от яблочка с Древа Познания откусили. Я отпрянул от судорожно напрягшейся Амалии, она от меня, остальные быстро спрятались в спасительный мрак, поскольку руки у каждой занимало оружие. Осталась Варвара, как старшая и ответственная за всех, несмотря на мое командирство. Еще – любопытная Майя.
– Чапа, дай руку. – Варвара сжала мою ладонь и, балансируя на краю провала, попыталась заглянуть вниз.
Я оттянул ее на себя и изменил хват, теперь моя кисть крепко обвила ей запястье:
– Так крепче.
Варвара кивнула и так же сцепилась со мной.
– Держите его за вторую руку! – крикнула она Амалии с Майей.
Втроем мы подстраховали склонившуюся над черной бездной Варвару.
– Не видно, – огорчилась она, когда вернулась в исходное положение. – Марьяна, обрисуй, что там.
– Сразу бы так, – пробурчала под нос Амалия, недовольная виляньем Варвары передо мной. Хоть и ночь вокруг, но света луны хватало, чтобы видеть все ныне не скрытое оставленной на сушилке одеждой.
– Яма, – донеслось снизу. – Земляная. В форме капли. Глубина – метра три, не меньше. Сама выбраться не смогу.
– Зачем здесь яма? – задумчиво проговорила Амалия. – Фрукты хранить?
– Ее против таких, как мы, сделали, – объяснил я. – От залетных. Крестьяне рассчитывают на этот урожай.
– Если необходимо, недостающее им возместят.
– Когда власть укрепится. А сейчас каждый за себя. Кстати, ямы могут быть еще.
Теперь никто в одиночку во тьму не отойдет. Беда. Вспомнилось, как в моей прежней школе девчонки предпочитали ходить в туалет группками. Хотя бы парами, лишь бы в компании. Тоже ям боялись?
– Шест не опустишь, – начал я размышлять о вызволении пленницы.
– Легко, – не согласилась Варвара.
– Стоять придется на краю, не вытянем, земля под нашим весом обрушится. Нужно вытягивать на веревке.
– Веревки нет.
– Есть одежда, – напомнил я. – Можно связать в длинный канат.
– Примерно полтора метра вниз, чтобы Марьяна ухватилась за край, и еще минимум три, чтобы нам здесь было, за что взяться. Понадобится не меньше десяти рубах и штанов, – подсчитала Варвара. – Тянуть придется через грязный край, а мы только что постирались!
– Предлагаешь оставить Марьяну внизу?
– Нет. Я сейчас думаю, существует ли другой способ, кроме как пачкать стираное.
– Я не против еще раз постираться, если надо, – Майя сделала шаг вперед, после чего вновь спряталась за Варвару.
– Слышишь, что народ говорит? – улыбнулся я.
– А вдруг чьи-то штаны порвутся? Как дальше идти?
У меня голова болела не об этом. Голова, она, вообще-то, не только, чтобы есть или болеть, и в ней, мудрой и продуманной, созрела гениальная мысль: если обрушить одну сторону ямы и сделать вниз покатый уклон…
Я подошел к краю:
– Марьяна, как далеко отстоят стенки от краа-а-а…
– А-а!!! – одновременно завизжала Марьяна.
Я пролетел и всем телом шмякнулся на сверзившуюся одновременно со мной землю, которая смягчила удар. Марьяну накрыло тоже. Первым выбравшись из-под сошедшей лавины, я судорожно глотнул воздуха.
– Марьяна?
– Ммм…
Копать пришлось на звук. Валы рыхлой земли разлетались под моими ладонями, работавшими, как крот под электрошокером.
– Вы как там?
– Еще не знаю, – ответил я Варваре.
Освобожденная дозорная долго не могла отдышаться.
– Думала – все, – причитала она. – Когда небо упало и оказалось таким тяжелым…
Дыра сверху превратилась в огромную полынью. Все, что могло рухнуть, рухнуло.
– Твои молитвы услышаны, – крикнул я Варваре. – Повторно стираться не придется. Тащите шест.
Сверху раздались указания, унеслись громко топающие шаги. Пока я откапывал Марьяну полностью и мы отряхивались, к нам спустился зачищенный ствол молодого деревца.
– Удержите? – засомневался я.
– Постараемся!
– Тогда подождите. Сройте у себя угол, будет проще.
В проеме возникли несколько голов:
– Чем срыть? Лопат нет.
– Мечами!
В лицо прилетели первые комья. Мы с Марьяной развернулись кверху спинами и укрыли руками головы.
Через десять минут сверху сообщили:
– Готово!
– Теперь сделаем уклон у себя. Марьяна, помогай.
В четыре руки мы накидали пологую насыпь, по которой уже не так страшно ползти по шесту.
– Давай. – Я подсадил бедовую стражницу, одетую в передававшиеся друг другу доспехи.
Она вырвалась:
– Ты первый!
– Лезь, говорю, а я помогу.
Царевна насупилась:
– Я стесняюсь.
– Ты?! – вскипел я. – Стесняешься?! На мне ничего, а на тебе доспехи!
– А под ними ничего.
Дурдом.
– Как знаешь, – отрезал я, ловко взбираясь по шесту.
Опыт, однако.
Мой меч уже подобрала Варвара, поэтому я сразу двинулся к воде. Снова мерзнуть. Чертова нескончаемая ночь под знаком воды.
Пока я отмывался, к озеру прибыло сконфуженное олицетворение невезения. Без доспехов. Видимо, отобрала временная сменщица.
– Меня отправили мыться, – робко сообщила Марьяна и застыла на берегу.
– Мойся. – Я равнодушно пожал плечами.
Марьяна не двинулась с места. Вот же, глин борелый на сёрной чковородке. Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать, время плакать и время смеяться. Та же ерунда со стыдом.
– Марьяна, – громко позвал я.
– Что? – Она отпрянула на шаг.
– Подойди.
– Зачем?!
– Какой у тебя приказ?
– Мыться.
– Почему не выполняешь?
– Но… ведь это…
– Я командир?
– Да.
– Приказываю подойти.
Ослушаться она не осмелилась. Раздались шлепки, плавно перешедшие в плеск, и передо мной вырисовалось прикрывавшееся руками мягко-хрупкое создание, чумазое, как свинка в луже. Оно застыло в метре от меня.
