Боже, а что было бы теперь? Учитывая, как трепетно его отец относится к своей семье, подозреваю, что меня выкинули бы отсюда, отобрав дочку. Какое счастье, что я так и не собралась с духом признаться Вите. Уж лучше мы с Иришкой уйдём вдвоём и будем жить, как раньше.
Мысли о дочери немного успокаивают, помогают выпрямиться и поднять голову. Я не буду перед ним плакать и унижаться! Не буду…
Но разве он справится без меня? Неужели он не понимает, что нуждается во мне? Становится невыносимо больно думать о том, как он будет жить один… И произношу почему-то совсем не то, что должна:
— Я могла бы остаться и продолжать заботиться о тебе.
Повисает неловкая пауза, которую нарушает ворвавшийся в кабинет метеор Иришка.
— Пап, ты скоро? Я жду тебя, жду. Я уже выбрала пазлы! Трёх поросят! Идём скорее!
— Неси в гостиную, выкладывай из коробки и переворачивай картинками вверх, как мы вчера делали. Я сейчас с мамой договорю и приду, — с дочерью Витя разговаривает вполне живым голосом, не механическим, как со мной.
— Всё равно уже ничего не изменить, — звучит как будто устало. — Контракт разорван, развод оформлен, деньги переведены. Даже если ты останешься, то денег больше не получишь. И в качестве кого?
— Не знаю. Разве это важно?
Роняю голову на руки, нажимаю на глаза, чтобы удержать в них слёзы. Но, естественно, ничего не выходит. А я так надеялась не проронить ни слезинки и уйти с гордо поднятой головой! Дура…
Холодно! Как же холодно. Хотя за окном май, лето на носу. С чего бы мне вдруг замёрзнуть?
— Вить, давай попробуем. Просто попробуем. Без контракта. Ты, я и Иришка. Вдруг у нас получится?
— Да что у нас может получиться? — раздражённо повышает голос. — Спустись уже с небес, Лисица! Ты — молодая и красивая. Здоровая! Я же знаю, как ты любишь секс. Тебе полноценный мужик нужен. А что я? Ни на что не годный калека!
Впервые за весь разговор он поворачивается ко мне лицом, и я вижу его глаза. Почти физически ощущаю боль, которую они источают.
— Я не хочу, не имею права быть камнем у тебя на шее! Разве ты не понимаешь?
— Тогда почему не спросил у меня, чего хочу я и кто мне нужен? Почему принял решение за нас двоих?
— Потому что ты находишься под воздействием эмоций и несбыточных надежд. Не понимаешь, что уже ничего не изменить! И я не могу позволить испортить тебе жизнь.
— Я понимаю только одно: мне нужен ты, мне и Иришке. Мы не сможем без тебя. Потому что мы любим тебя! Плевать на секс. Если тебе это так принципиально, то есть разные способы доставить женщине удовольствие.
Удивительно, как он до сих пор до этого не додумался, если его так волновала эта сторона моей жизни!
— А что касается несбыточных надежд. Кажется, твой отец тоже считает, что надежда есть? И у него даже есть несколько приглашений в лучшие клиники мира. Выбери одну из них и попробуй снова!
Мотает головой.
— Нет, я никому уже не верю. Они только обещают и деньги гребут лопатой. Они не дают никакой гарантии. А знаешь, каково это — восстанавливаться после операции? Ходить под себя в памперс, как новорожденный, терпеть все эти мучительные и унизительные процедуры. А потом бах — и всё безрезультатно.
— Вить, поговори с врачами. Может, кому-то из них удастся тебя убедить. А с памперсом ты как-то справишься, ты же сильный…
Он мне так и не отвечает. Просто уезжает на своей навороченной коляске играть с Иришкой. И я не понимаю, паковать ли вещи. Или всё-таки я могу остаться? Некоторое время сижу в кабинете, обхватив голову руками, и раздумываю, как теперь поступить.
Новость о том, что Витя, ни слова не сказав, со мной развёлся, шокирует и крошит душу на мелкие части. Я так надеялась, что у нас с ним всё серьёзно, по-настоящему! А он… И ещё обставил так цинично! Если бы я не чувствовала его боли, то поверила бы всему, что он наговорил.
Почему он ничего не обсудил со мной? Почему он считает себя вправе принимать решения за нас двоих?
Наплакавшись, отправляюсь на кухню. Возле входа в гостиную застываю, чтобы понаблюдать за Витей с Иришкой. Расположившись на полу, они собирают пазлы. Эта милая картина так сильно контрастирует с тем, что происходило в кабинете всего каких-то полчаса назад! Увлечённые занятием, они даже не сразу меня замечают.
— Вот, — тоном победительницы выдаёт Иришка, вставляя в картинку последний кусочек. — Ура! У меня получилось!
Дочка вскакивает и обнаруживает меня.
— Мамочка, иди скорее посмотри! Это я собрала! Сама! Мне папа чуть-чуть помог!
Она счастливо скачет вокруг картинки. Пазлы, кстати, новые. Ещё вчера их не было. Присаживаюсь на пол, разглядывая результат их совместного труда.
— Какая ты умница!
— Лисёнок, принесёшь скотч и ножницы? — деловым тоном командует Витя. — Заклею и повесим в твоей комнате на стену.
Иришка с готовностью убегает.
«Повесим на стену»… Значит ли это, что мы пока остаёмся?
— Ты её балуешь, — констатирую с удовольствием. — Она к тебе очень привязалась.
Хочется добавить, что если он нас всё-таки выгонит, то дочь будет очень скучать. Она-то не в курсе наших контрактов и договоров. Даже не знаю, кому из нас двоих будет тяжелее справиться с потерей.
— Знаешь, иногда мне кажется, что Лисёнок и вправду моя дочь. Прямо наваждение какое-то. Я даже в интернет полез на всякие сайты про беременность, чтобы убедиться, что этого не может быть. И знаю же, что предохранялся всегда и по срокам не сходится, а всё равно засела дурная мысль в голове — и никак не уходит.
Ничего себе! Неожиданно. После сегодняшнего разговора думала, он меня уже ничем не удивит.
— Интересно, как сайт тебе в этом может помочь?
Сказать ему или обойдётся? Сам-то не спрашивает. А я всё ещё очень сильно обижена… Да и страх, что у меня отберут мою девочку, вряд ли когда-нибудь отпустит.
— Меня волновало, может ли беременность длиться больше девяти месяцев. Что меньше может — я понимаю, когда ребёнок недоношенный, преждевременные роды и всё такое.
— И что же ты там вычитал?
Настроение как-то незаметно поднимается. Вроде ерунда, и разговор ни о чём, но по внутренностям разливается тепло. Кажется, только теперь я начинаю согреваться.
— Ну, там надо точно знать дату последних женских дел. Ты сама-то помнишь?
— Шутишь? Нет, конечно. Столько времени прошло!
Я не вру, и правда уже не помню. Конечно, можно было бы попытаться порыться в памяти и восстановить, но какой смысл? Пусть помучается немного.
— Лисичка, давай тест сделаем?
— Какой? — доходит до меня не сразу.
