И вот, Стивник, её милый долгожданный Стивник, не успев вернуться с охоты – улизнул вновь, даже не удосужившись подняться в покои невесты и уточнить, нужно ли ей что-нибудь и как она себя чувствует. Остается только сжимать зубы посильнее, и держать лицо при остальных обитателях дворца – никто не должен знать, как страдает Флер.
В дверь постучались, и в комнату влетела Лайза – прехорошенькая младшая сестра Флер – черноволосая, кудрявая, напоминавшая чем-то ягненка.
- Сестричка, всё грустишь? – начала она с порога. – Зигмунд рассказал мне кое-что: на охоте им попалась новая вторженка!
- Что этим вторженцам в своем мире не сидится? – с презрением задала риторический вопрос Флёр. – Вторженка… женщины у нас не частые гостьи. В основном мужики любопытные…
- Зигмунду она понравилась, он говорит, что Стивник сначала пожаловал её тебе в рабыни, а потом она сбежала, и сейчас принц погнался на её поиски! – взбудоражено тараторила Лайза.
- Ему что, больше делать нечего? – задумчиво проговорила старшая из сестёр.
- Тебе же подарок, сестрёнка! Он хочет порадовать свою красавицу Флёр новой служанкой! – Лайза вовсю старалась убедить сестру в том, что она единственная любимая у будущего короля и он готов ради нее на всё.
Но Флёр видела в этом только лишний повод сбежать из дворца. Не сидится Стивнику подле неё… И, похоже, для него теперь сгодится любой повод. Вон и за вторженками теперь лично гоняется. Мальчишка прям. Жаль, что мужчины так поздно взрослеют – невеста подавила тяжёлый вздох.
- Зигмунд сказал, что вторженка симпатичная! А еще ухитрилась прогнать самого Грейза, когда её пытались скормить ему.
- Симпатичная? – встрепенулась птицей Флёр.
Ох, не потому ли милый жених в очередной раз бросил невесту скучать в одиночестве и подался на поиски смазливой вторженки? На сердце сразу как-то потяжелело. Флёр гнала от себя абсурдные мысли, но интуиция шептала: причина именно в этом. Беглянка, видимо, в дополнение к красоте обладала и разумом – сумела же этого жуткого медведя от себя прогнать! А привлекательность и ум – это гремучий коктейль, делавший вторженку серьёзной соперницей для Флёр.
- Как, говоришь, зовут её? – в который раз попыталась удержать лицо Флёр.
- Лив. По словам Зигмунда, её зовут Лив.
- Лив, так Лив, – недобро произнесла Флёр. – Поживём – увидим, какой сюрприз готовит нам Стивник.
***
Слова Стивника вызвали во мне досаду. Меня и так все бросили: сначала папа, потом Макс открестился, злобно так. Перед всеми одноклассниками. А теперь вот этот чокнутый королевич. Грозится и домой не отпускает… Вдруг всё перед глазами сделалось размытым, а губы дернулись и затряслись.
О, нет, только плакать перед этим кровожадным принцем мне не хватало. Надо держать себя в руках. Даже когда его руки крепко сжимают твоё тело, обещая повыбивать зубы и разукрасить лицо фингалами. Но разве можно остановить поток слёз так просто? Вот у меня, например, никогда еще не получалось.
- Ты чего? – опешил Стивник и слегка ослабил хватку.
Парень был явно в растерянности и не понимал, чего ждать от меня дальше.
- Ну, что ты? Перестань!
Ох, я и сама бы не отказалась «перестать». Вот, к чему сейчас эти неуместные слёзы? Только слабость перед этим принцем демонстрировать.
- Лив, ну не надо!
- Ты же меня… убить… грозишься, постоя… - напомнила я ему, всхлипывая, но голос в конце все же дрогнул.
- Лив, я не трону тебя. Если ты не будешь специально доводить, – в его голосе появились бархатные нотки.
Он привлек меня к себе и крепко прижал. Вообще-то я совершенно не планировала взывать к жалости жестокого злодея таким отвратительным чисто женским бесполезным способом. И слезно вымаливать себе амнистию не намеревалась – еще чего! Но эти слёзы… и кто их просит всегда так не вовремя возникать?
- Лив! Ох моя маленькая Лив, - говорил он зарываясь носом в мои волосы. – Зачем же он тебя сюда отправил?
- Никто меня... не отправлял, - всхлипывала прямо в его расстегнутый камзол, - сама пришла-а-а. Знала бы, ногой не сунула-а-ась…
- Нет, принцесса. Ты многого не понимаешь. Но еще рано говорить об этом, – перевел он разговор на другую тему. – Всё, перестань. Мы уже близко к обсерватории. Завтрак наш я разбросал, но там приличные запасы еды.
Нет, ну прекрасно! Слезы потихоньку высыхали, а вот возникшему возмущению моему не было предела: за каким чертом, то есть, простите Лордоном, тогда мы ночевали в пещере с дохлым псом и летучей мышкой?! Могли бы до его обсерватории доехать. Еще бы и на звезды полюбовались по ночному времени… Видимо, все эти эмоции отразились на моем лице, потому как принц обаятельно улыбнулся и заключил:
- Зато, эта ночь нас сблизила.
- Ах, ты! Ты! – я никак не могла подобрать правильного эпитета к этой наглой самоуверенной принцевой роже.
Более всего подходило крепкое матерное словцо, но я не материлась. К сожалению…
- Что я? – лыбилось его высочество.
Я сжимала язык зубами из последних сил. Скажешь сейчас, что он знатный засранец, и вновь получишь кулаком или мечом в опасной от лица близости.
- Так-то лучше! – ухмыляясь оценил он мою выдержку. – Поехали, принцесса!
Стивник быстро отвязал коня, и, сложив наши вещи, мы отправились в путь по холмам – наверх в горы. По склонам росли чахлые красные елочки – видимо им отчаянно не хватало солнечного света, в низинах причудливо гнулись хилые виноградники. Вообще растительность по мере продвижения скудела с каждым шагом лошади. Всё вокруг заволакивалось туманом. Я невольно поёжилась, вспоминая туманных псов, окруживших нас с Максом.
- Не бойся, красавица! – по-своему истолковал мою дрожь Стивник. – Со мной тебе ничего не грозит.
«Кроме тебя, - мысленно дополнила его слова. – Пока мне угрожаешь только ты».
Дорога пошла под уклон. Я обернулась и глянула вниз – мы заехали уже на достаточно большую высоту, а обсерватории так и не было видно. Это где же у них тут на звезды смотрят? Прямо на пике скалы? Да нет же, тогда купол или шпиль были бы видны снизу…
Камни и реденькая жухлая травка были всё чаще покрыты снегом – в вышине, то тут, то там попадались сугробы, вскоре вся дорога стала состоять сплошь изо льда. Стало заметно холодней, и если бы не тепло от близости двухметрового принца, я давно бы уже покрылась инеем…
Туман сгустился настолько, что на расстоянии вытянутой руки уже ничего нельзя было разглядеть. Даже голова лошади была словно окутана холодным паром. И как только Стивник находит дорогу в этом молоке?
Прямо перед мордой коня выросли массивные стеклянные двери. Стивник натянул поводья, спрыгнул и помог слезть мне. Тут же из тумана выросла высокая фигура в тёмном балахоне с капюшоном, и, склонившись в почтении, взяла коня под уздцы.
