повернулся ко мне взял с меня клятвы. Стоило только прозвучать последнему «клянусь», как птица снова закричала. На этот раз пронзительней и громче.
Князь отошел. Мрачность сошла с его лица, оно разгладилось, помолодело, даже румянец проступил. Старик повесил мне на шею длинный птичий коготь, украшенный парой черных перьев, ухватил за руку и потащил к огромной птице, там поставил на колени на специальный приступок, заставил вытянуть правую руку. Длинный кинжал лишь на мгновение мелькнул в его руке, проткнул мне кожу на пальце и вновь исчез. Голова птицы наклонилась, пронзительные черные глаза смотрели в мои. Клюв открылся, старик выдавил ей на черный язык каплю моей крови и почтительно отступил. Я же остался стоять на коленях.
Я смотрел на огромную каменную птицу и был готов поклясться, что и она смотрит на меня. Ее черные каменные глаза с любопытством смотрели на меня. К любопытству примешивалось еще что-то, толи ожидание, толи надежда, я понять не смог. Или не успел.
Птица заклекотала, каменная грудь распахнулась, открывая стоящий внутри нее прозрачный заполненный на треть сосуд с темной красной жидкостью. К нему по прозрачной трубке текла капля моей крови.
- Это кровь предков, - услышал я над ухом нервный шепот князя. – Она либо примет тебя, либо нет.
Я не чувствовал в его словах угрозы, хотя «нет» мне и не понравилось, от него веяло обречённостью.
Капля крови зависла, на краю трубки, собираясь вместе. За спиной, нависая надо мной уже стояли все. Я догадывался, что это нарушение традиции, да и самого обряда, но и мне хотелось знать примет меня кровь или нет.
Капля сорвалась. Ударилась о верхний слой, пробила его, погрузилась внутрь. Мгновение она была целой, вся остальная жидкость окружила ее, но не впитывала, словно изучала, пыталась понять, что в нее влили. Капля распалась. Кровь предков хлынула на нее и моя растворилась в чужой крови, став частью заполняющей сосуд жидкости.
По сосуду пошли тонкие черные молнии. Уши взорвал птичий вопль, громкий настолько, что я не выдержал, зажал уши, упал на колени. Но даже через ладони было слышно, как беснуется птица, как бьет крыльями, как рвет когтями камень. Крик стих. Я отнял руки от ушей, поднял глаза. Рот каменного изваяния закрыт, не видно больше и сосуда с кровью, лишь на уровне моего лица висит маленькое черное перышко. Оно светится, переливаясь в отсветах факелов, оно манит, оно зовет. Я протянул руку и перышко мягко спланировало мне в ладонь.
Тут же подскочил старик, выхватил у меня перо, сжал его в ладони.
- Верну завтра! – крикнул он, сорвал с моей шеи птичий коготь и убежал.
Я повернулся к Елизару, тот кивнул, улыбнулся и подмигнул мне. Думая, что никто не видит он вытер пот рукавом и сморщившись постарался избавиться от глубокой складки меж бровями. У него не получилось, складки лишь стала меньше, но полностью не ушла.
- Поздравляю! Теперь ты один из нас, - хлопнул меня по спине князь. – Позже поговорим.
Он отошел к Елизару и думая, что я не слышу, сказал:
- На моей памяти тотем оживает третий раз. Но чтобы три раза в один день, это слишком. Скажи, старый пройдоха, кого ты купил? Кого ты к нам привел и главное зачем?
- Если бы я знал, - отозвался Елизар. – Если бы я знал!
Князь кивнул Елизару, покачал головой и ушел. Елизар подошел ко мне.
- Как ощущения?
- Никак, - признал я. – Ничего не чувствую. Никаких изменений. А что должно быть?
- Ну, мало ли, - он дернул плечами.
- А можно это снять? - я прикоснулся к мешающему дышать обручу на шее. – Очень уж он кое-что напоминает, а я, вроде как, вольный человек.
- Конечно! – Елизар едва заметно покраснел. – Я об этом не подумал.
- Ты забыл еще кое о чем, - сказал я, когда он с помощью мальчишки расстегнул обруч и снял колодки.
- О чем? – нахмурился он.
- Имя, - пожал я плечами.
- Имя! – он хлопнул себя по лбу и умчался, не забыв при этом приказать мальчишке сопроводить меня до комнаты.
Князь нареку меня Михеем. Елизар рассказал, что имя это принадлежало прадеду князя, при котором клан Грачей прославился на всю империю. Тогда они были сильны, их воины стояли на страже столичных врат, а сам Михей был вхож в покои императора без доклада. Жаль, но деду нынешнего князя не удалось не то, что приумножить власть и силу, но даже ее сохранить. А отец и вовсе попал в опалу, за участие в заговоре. Ему удалось откупиться, вывести и себя и семью из-под удара, но доверие императора к Грачам было утрачено окончательно. Теперь все что у них осталось это фамильный замок Дол, и небольшой кусок не самой плодородной земли. Однако их воины ценятся в империи до сих пор. Это и позволяет нынешнему князю не прекращать попытки вернуться хотя бы в малый совет. Потому и проводит он больше времени в столице, чем в Доле.
- Гордись этим именем. Князь не просто так тебе его дал, - сказал Елизар и это был лишь первый, малый экскурс в историю клана и страны в целом.
Через два дня в Дол вернулся Данкан. Ему поручили обучить меня владеть оружием, и откладывать он не стал, так и явился ко мне в покрытой дорожной пылью одежде. Он не был доволен тем, что вынужден стать мне нянькой, о чем и заявил, предупредив, что учитель он плохой, и я скорей всего буду желать смерти и ему и самому себе. И он оказался прав. Демоны, как же он был прав!
Следующие два месяца мой день начинался с ведра ледяной воды выплеснутой в лицо. Данкан не отличался изобретательностью, и пока этот способ побудки работал, менять его он не собирался. Но это касалось только побудки, во всем остальном, Данкан был тем еще выдумщиком. Он загонял меня на плац и вытягивал из меня последние жилы еще до обеда, заставляя бегать, прыгать, отжиматься, таскать тяжелые кули с песком, перекладывать их с места на место, бегать с ними на плечах. Каждый день он придумывал все новые способы использования кулей. Сам же в это время сидел на бочке или прямо на траве и с отсутствующим видом наблюдал, как я корячусь. Ровно в полдень он, молча, поднимался и шел на
