чувства. Но чувства сейчас стали вторичны. Марр давно был сильнее своих и остро осознавал необходимость в дальнейшем альянсе.
— Я просмотрел файлы, которые вы мне передали, — уже без гнева заговорил он. — Про постоянное назначение. Укрепление рубежей и восстановление порядка в подконтрольном Эсстране я нахожу наиболее перспективным. Мы сконцентрировались на дальних территориях и мало обращаем внимания на угрозу под самым носом.
— На границах бардак, — согласился Даэр. — Дарт Эвферос совсем недавно был назначен на место Аэмиса и пока с трудом сдерживает хаос. Но он — наш союзник, и мы должны его поддержать.
— Мне понадобятся…
— О, лорд Марр, — с притворным сочувствием оборвал повелитель. — Ты ведь больше не ученик, чтобы пользоваться моими ресурсами. Но, как один преданный воин Империи другому, немного помощи на старте я могу оказать.
Даэр вновь обернулся к нему, и во взгляде чистокровного Марр в замешательстве прочёл первую в жизни и оттого непривычную признательность.
— Ещё я рад, что мы закончили не врагами, Харсин.
***
3682 ДБЯ, Нгорин, система Корбос, Внешнее Кольцо
Дождь, приятно напоминающий о Дромунд-Каасе, отбивал монотонный ритм по крыше палатки и помогал сконцентрироваться. Свободные минуты, коих в последние месяцы было немного, лорд Марр неизменно посвящал тёмной медитации. Изначально он пытался пробудить остатки воспоминаний о дуэли с Дартом Аэмисом, чтобы понять, почему оказался слабее. Ответ занял много времени, но в конце концов Марр остановился на мысли, что дело было в отсутствии настоящей страсти, что питала бы его гнев и силу согласно Кодексу. Чужие мотивы и пространные цели не трогали. Угроза жизни стимулировала всё меньше. Заставить себя ненавидеть мастера или кого-то ещё так же ярко и пылающе, как мог Аэмис, тоже не получалось. Жечь внутренние резервы становилось затратно, и однажды это бы подвело. Поэтому Марр продолжал искать источник постоянно.
Закончив с медитацией к рассвету, повелитель взял лэндспидер, миновал охранный пост и покинул лагерь в направлении имперской колонии Нгорин-5, ставшей причиной прошедшей битвы. Население большей частью состояло из обеспечивающих провиант фермеров, кроме них были геологи и инженеры, занимающиеся разработкой шахт на планете. Слабая оборона привела к тому, что колония в считанные часы пала под натиском пиратов. Они удерживали её в течение одиннадцати дней, используя укреплённый город как базу, а жителей — как рабов. Неизвестно, сколько бы длилась их власть, если бы одна фермерша ценой своей жизни не отправила сообщение командованию сектора. Перед глазами возникла её проекция. Молодая женщина истекала кровью, но чётко описывала всё, что заметила. Марр подумал, что далеко не все его офицеры могли похвастаться подобной выдержкой.
Улица, в начале которой он покинул транспорт, была засыпана пеплом. Таким количеством, что сапоги оставляли на нём отпечатки, как на снегу. Поле боя оставалось нетронутым со вчерашнего дня, развалины домов уродливыми обгоревшими штырями торчали из земли. Текущие впечатления смешивались с прежними, с облаками пыли и какофонией звуков, словно бы до сих пор около уха шипели бластерные заряды. Словно по улице всё ещё неслась неумолимая волна смерти в виде имперской армии.
Тела не успели убрать. Бандиты в пёстрых, броских одеждах, попавшие под обстрел поселенцы, серые доспехи солдат. Сила искажалась, сгущалась под влиянием множества смертей. Тёмная сторона придавала энергии, проникая под кожу. Идя к зданию администрации, Марр почти не осматривался. Взгляд привык к пейзажу, сотканному из разрушений и сопутствующих жертв. Тем не менее одно тело невольно привлекло его внимание и заставило остановиться. Парень в простой гражданской одежде. Не старше одиннадцати, но его задубевшие пальцы крепко сжимали старый бластер. Верно, один из поселенцев, который не побоялся встать на защиту дома. Что-то подсказывало Марру, что в отличие от мальчишки вся администрация Нгорина-5 жива и здорова. И это побуждало задать ей кое-какие экзистенциальные вопросы.
Здание управления пострадало меньше всего. Вид суетящегося администратора, тощего имперца с любовно уложенными усами, подтвердил прошлую догадку. Это ничтожество все сутки просидело в бункере, пока его город заливало кровью, и прежде прислуживало пиратскому лидеру ради сохранения собственной шкуры. Увидев лорда, администратор рванул к нему со всех ног, но Марр остановил его ладонью ещё издалека. Общение с подобным паразитом могло привести лишь к убийству.
Южная часть поселения пострадала меньше всего. Люди занимались привычными утренними делами, несколько дроидов таскали мимо тюки и коробки. У Марра не было необходимости приближаться к жилой зоне, поэтому он остался на холме и мрачно разглядывал обуглившееся знамя Империи, которое болталось на флагштоке.
Дородная женщина, сварливо раздававшая указания дроидам и помощникам, тоже заметила повелителя. Крикнула что-то своим и решительно направилась к нему, прихрамывая. Бедро у неё было перевязано.
— Нгорин благодарит вас, милорд, — она склонилась так низко, как получилось с ранением. — Мы потеряли всякую надежду.
— Ты из управления? — Марр отметил, что остальные слушаются её как руководителя.
— Бывший администратор. Министерство назначило сюда Карона, когда… полгода назад, — осеклась она. Лицо, высохшее под солнцем, хранило глубокий отпечаток скорби. — Моя дочь отправила сообщение. Назвала её глупой, — голос женщины дрогнул от сожаления. — Сказала, кому какое дело до крошечной колонии. Вон, Карон жаловался, что даже на турели денег не выделили. А глупой оказалась я. Вот как бывает.
Дальнейшая судьба Нгорина лорда Марра не касалась, но он не мог проигнорировать некомпетентность. Не хотел. Не сегодня. Неспешно душа сознавшегося в хищении Карона, он заключил, что каждое сожжённое или захваченное врагом поселение — проявление имперской слабости. Дарт Мнемос забывала про это, предаваясь интригам и развлечениям с куда большим рвением, чем к делам Пирамиды. Возможно, предложение Пайретуса ударить первым стоило рассмотрения. Но пока Тёмная советница клацала зубами на приёмах, обещая кровавую расправу неизвестному юному лорду, Марр занимался более насущными делами, чем грызня за власть. Даэр обронил, что свобода от чрезмерной опеки пришлась Мнемос по вкусу, поэтому у него больше шансов получить корзинку с цветами, чем отряд ассасинов. Пара агентов на всякий случай наблюдала за активностью Тёмного лорда.
На Нгорине Марр впервые подумал, что ненавидит всё, что демонстрирует слабость его Империи. Так яростно, что даже убийство скользкого беззащитного администратора доставляло удовольствие.
И ещё он пришёл к выводу, что с этой ненавистью не сравнится ни одно мелочное чувство, которое только можно испытывать к другому человеку.
***
3681 ДБЯ, Дромунд-Каас, Императорская Цитадель
Что-то давно витало в воздухе. Горело всполохами в Силе и подкатывало к сердцу тяжёлым комом. Что-то, похожее на эйфорию неизвестности. Всё чаще вспоминались слова Пайретуса про перемены. Наверное, они действительно были близко. Даже Дарт Эвферос, глава Пирамиды наступления, не отличавшийся особой чувствительностью к Силе, но имевший
