Я написал эту книгу в самый трудный период моей взрослой жизни, что стало бы невозможным без Шелли Шапиро. Шелли, спасибо тебе за терпение.
Прошло восемь лет с тех пор, как Войны клонов опустошили Галактику. Республика перестала существовать, и на ее месте господствует Империя. Вся власть в руках Императора, тайного повелителя ситхов, который вместе с учеником, могущественным Дартом Вейдером, безраздельно владеет Галактикой, используя ресурсы гигантской имперской военной машины.
Любое инакомыслие подавлено, и от свободы остались лишь воспоминания — все во имя мира и порядка. Но то тут, то там начинают тлеть и вспыхивать очаги сопротивления, и самый горячий из них — движение «Свободный Рилот» под предводительством Чама Синдуллы.
После множества мелких диверсий против имперских сил, контролирующих их планету, Чам и его товарищи-повстанцы предпринимают рискованную попытку нанести Империи смертельный удар и ввергнуть ее в хаос, поразив в самое сердце. Их цель — Император Палпатин и Дарт Вейдер…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Закончив медитировать, Вейдер открыл глаза. С зеркальной стены герметичной камеры для медитаций из черной транспаристали на него смотрело его собственное бледное, изуродованное огнем лицо. Без нейронной связи с доспехами он в полной мере ощущал обрубки своих ног, размозженные руки, пронизывающую тело постоянную боль, которой он был только рад. Боль подпитывала его ненависть, а ненависть — Силу. Когда-то, в бытность джедаем, он медитировал, чтобы найти в душе умиротворение. Сейчас же он стремился обострить собственный гнев, подобно наточенному оружию.
Он долго не сводил глаз с собственного отражения. Раны изуродовали и изломали его тело, но довели до совершенства его дух и укрепили связь с Силой. В страданиях родилось вдохновение.
Автоматическая рука держала над его головой шлем и забрало, готовые вскоре опуститься на него подобно року. Глаза в забрале, взгляд которых внушал страх столь многим, не могли сравниться с его настоящими глазами, сверкавшими среди моря шрамов с прочно обузданной яростью. Вспомогательный респиратор, с которым он никогда не расставался, закрывал его изуродованный рот, и от стен эхом отдавался звук дыхания.
Призвав Силу, он привел в действие автоматическую руку. Та опустилась, и его голову окружили металл и пласталь шлема и забрала — оболочка, в которой он существовал. Он с радостью ощутил болезненный укол, с которым нейронные иглы шлема вонзились в плоть на черепе и затылке, соединив его тело, разум и доспехи во взаимосвязанное целое.
Человек и машина стали едиными, и Вейдер перестал ощущать отсутствие ног и рук. Исчезла и боль в теле, но ненависть, как и ярость, никуда не делась. Они никогда его не оставляли, и чем сильнее был гнев, тем больше он ощущал связь с Силой.
Усилием воли он приказал бортовому компьютеру подсоединить основной респиратор к вспомогательному и загерметизировать шлем на шее. Он снова был дома.
Когда-то доспехи казались ему ненавистными и чужими, но теперь он понимал, что всегда был обречен их носить, точно так же как джедаи всегда были обречены изменять своим принципам. Он с самого начала был обречен на поединок с Оби-Ваном и поражение на Мустафаре, которое его многому научило.
Доспехи отделяли его от Галактики и от всех вокруг, делали его особенным и неповторимым, освобождая от нужд и забот тела, когда-то бывшего его проклятием, и позволяя сосредоточиться исключительно на его взаимоотношениях с Силой.
Он знал, что других подобное повергает в ужас, и ему это нравилось. Их страх стал орудием, с помощью которого он добивался своих целей. Когда-то Йода твердил ему, что страх ведет к ненависти, а ненависть к страданиям. Но Йода ошибался. Страх — инструмент, с помощью которого сильный повелевает слабым. Ненависть — источник истинной Силы. Власть сильного над слабым вела не к страданиям, но к порядку. Самим своим существованием Сила устанавливала право сильных властвовать над слабыми. Сила устанавливала порядок. Джедаи никогда этого не понимали и потому оказались уничтожены. Но учитель Вейдера все понимал, как и сам Вейдер. И потому они были сильны. Потому они правили.
Он поднялся на ноги, слыша собственное громкое дыхание и видя огромное темное отражение в стене.
По взмаху его затянутой в перчатку руки и мысленной команде стены яйцевидной камеры для медитаций, находившейся в центре его личных покоев на борту «Губителя», стали из зеркальных прозрачными. В большом иллюминаторе позади них открывался вид на Галактику с ее бесчисленными планетами и звездами.
Теперь он понимал, что его долг — править ими всеми. Такова была недвусмысленная воля Силы. Существование без надлежащей власти вело к хаосу и беспорядку. Сила — невидимая, но вездесущая — являлась орудием, с помощью которого мог и должен был быть наведен порядок, а вовсе не благодаря гармонии или мирному сосуществованию. Таков был подход джедаев — глупый и ошибочный, который лишь провоцировал еще больший хаос. Вейдер и его учитель наводили порядок единственно возможным способом, какового требовала Сила, — с помощью завоеваний, вынуждая хаос покориться порядку и подчиняя слабых воле сильных.
История джедайского влияния в Галактике стала историей хаоса и часто вспыхивавших войн, им порожденных. История Империи должна была стать историей насильно установленного мира и навязанного порядка.
Звякнул интерком, сообщая о текущем вызове. Голопроектор высветил изображение капитана Луитта, седовласого командира «Губителя» с горбинкой на носу.
— Повелитель Вейдер, происшествие на верфях Малой Яги.
— Какого рода происшествие, капитан?
* * *
Огоньки компьютеров на мостике мигали в такт пульсу корабля и жестам немногочисленной разношерстной команды борцов за свободу, сидевших на своих постах. Чам стоял за спиной рулевого, попеременно переводя взгляд с обзорного экрана на дисплей сканера и мысленно повторяя давно впечатавшиеся в подкорку его сознания слова, которые он готов был воспроизвести по памяти в любой момент:
«Не террорист, но борец за свободу. Не террорист, но борец за свободу».
Чам сражался за свой народ и Рилот уже почти десять лет. Он сражался за свободу Рилота, когда его пыталась присоединить к себе Республика, и теперь тоже сражался — против Империи, пытавшейся ободрать его планету догола.
За свободу Рилота.
Сама эта фраза, само понятие стало полярной звездой, вокруг которой вращалось все его существование.
Ибо Рилот не был свободен.
Как и опасался Чам во время Войн клонов, один исполненный благих намерений оккупант уступил другому, исполненному не столь благих намерений, и Республика посредством сплава тщеславия и амбиций преобразовалась в Империю.
