* * *
Ловить хитрого зверя в тускло освещенных коридорах дирижабля оказалось нелегким делом. Лиса удирала со всех лап. Юлила, запутывала следы, ловко перебегала от одного укрытия к другому. Ей нравилось это развлечение и она не хотела, чтобы оно быстро закончилось.
Элли приходилось бежать на цыпочках, чтобы не разбудить звуками шагов других пассажиров. Да еще она постоянно озиралась и прислушивалась – не попался бы кто из экипажа!
Однако понемногу ее охватил азарт охоты. Вряд ли кому раньше выпадало гнаться за лисой по ночному дирижаблю. Жизнь порой подбрасывает чертовски неожиданные приключения!
Дело осложнилось, когда лисенок нашел лестницу и ринулся на нижние палубы. Перебегал из отсека в отсек, все дальше углубляясь в лабиринты переходов. Оставалось надеяться, что рано или поздно попадется тупик с запертой дверью, и уж тут-то надо не оплошать.
Часть освещения была погашена, и коридоры полнились тенями. Сейчас, когда пассажиры спали, в отсеках слышались лишь «дыхание» дирижабля – легкое потрескивание металла и целлулоида, поскрипывание резины, стук механизмов и ставший уже привычным гул моторов.
– Да чтоб тебя! – тихо выругалась Элли, когда лисенок нырнул в отсек, где располагались каюты матросов и механиков.
К счастью, здесь тоже было пусто. Из-за дверей доносился могучий храп. Но одна дверь в конце коридора была приоткрыта, оттуда лился неяркий свет, и лисичка, потянув воздух носом, нырнула в щель.
Элли скрипнула зубами от досады. Теперь точно крышка! Вот-вот раздастся ругань и крик, лисенка поймают, и тогда Пулкинсу не поздоровится!
Но пока все было тихо. В каюте негромко беседовали двое, смеялись, отпускали соленые шутки.
Элли на цыпочках подкралась к двери и заглянула внутрь.
В кубрике за длинным столом сидели два матроса и ужинали. Один из них был знаком Элли. Луц, вспомнила она.
Луц выложил на тарелку куски жареной курятины, поставил тарелку на край скамьи, а сам занялся термосом. Пыхтел, скручивая неподатливую крышку, и не заметил, как из-под скамьи показался черный нос, жадно обнюхал тарелку и затем острые зубки деликатно ухватили самый жирный кусок.
Куриная ножка шлепнулась на пол и исчезла под скамьей.
Наконец, матрос справился с крышкой и налил в нее дымящегося чая.
– Будешь? – он предложил напиток своему товарищу. – Тильда плеснула туда грогу для сугрева.
– Не, – отказался второй матрос. – Капитан на обходе. Он мигом унюхает, чем мы тут согревались. А вот перекусить не откажусь. Что там у тебя, Луц?
– Бери, – Луц, не глядя, взял тарелку и протянул другу, но тут увидел, что ее содержимое уменьшилось вдвое.
Его рука застыла на полпути. Луц понес тарелку к лицу, придирчиво осмотрел ее и осторожно понюхал. Потом глянул на пол, но пропавшей ножки не нашел. Лисенок уже утащил ее в угол за шкаф.
– Что за дела? – озадачился матрос. – Кто спер мои харчи?
– Ты о чем?
– Тут было два куска курятины, – Луц ткнул тарелку в лицо напарнику. – Теперь один. Я не брал. Ты тоже. Вопрос: где он?
Второй матрос озадаченно заозирался, заглянул под стол, почесал макушку.
– Луц, ты слыхал байки про Голодного Юнгу? – спросил он полушепотом.
– Что за байки?
– Эта дурында – ну, «Горгона» – ужасно огромная, так?
– Ну.
– В ее переходах сам черт заблудится. Даже я плохо знаю все ее закутки.
– И что? – начал раздражаться Луц. – У меня тут снедь пропадает невесть куда, а ты мне про черта толкуешь.
– Вот именно, что про черта. Говорят, когда «Горгона» еще строилась и стояла в ангаре, один юнга с другого судна решил забраться внутрь и побродить по палубам. Он заблудился и не нашел выхода. Так и сгинул невесть где. Может, в трюме заплутал, может, в машинном отделении. Или залез куда не следует и не смог выбраться. Помер от голода. И теперь его призрак того... с нами летает. Но он вечно голодный, смекаешь? Тильда мне сама говорила, что слышала его у себя на камбузе. Он ночью хлопал дверцами буфета, а утром там недосчитались печенья. Может, это он твоей курицей угостился? Ну, призрак?
– Да что ты мелешь! – рассердился Луц. – Ясно кто печенье прихватил – Зиг, кто еще! Он прожора, каких поискать!
– Ну, а кто взял твою курицу? Не я же. И не Зиг. Тут кроме нас никого.
Матросы замолчали прислушиваясь. В этот момент лампы мигнули, раз, другой, потом и вовсе погасли. В полной темноте из угла кубрика раздалось тихое, грозное урчание. Лисичка наслаждалась куриной ножкой.
Матросы задышали часто и испуганно. Элли зажала рукой рот, чтобы не захохотать.
– Что это? – прошептал Луц с ужасом.
Через секунду спирали налились красным, мерцающим светом, а потом лампы вспыхнули на полную мощность. Мимо Элли промелькнула юркая тень и припустила дальше по коридору.
Элли тут же помчалась за ней, но успела услышать, как Луц сказал неуверенно:
– Это всего лишь генератор засбоил! Это бывает!
А его напарник ему ответил зловеще:
– Да? А кто тогда урчал? Тоже генератор, скажешь? Нет, брат, тут дело нечисто! Это призрак Голодного Юнги твоей курицей подкрепился! Глядишь, в следующий раз матросом закусить решит.
* * *
Насытившаяся лиса удвоила скорость. Она резво неслась по темным коридорам. Элли следовала за ней с упорством гончей.
Шалишь, не уйдешь!
Но лиса ушла – очень ловко и умно, как и подобает зверькам ее вида.
Она подбежала к двери, которая вела на внешнюю галерею. Элли воспрянула духом: дверь крепко-накрепко закрыта на замок. Теперь Фанни некуда деться: попалась, плутовка рыжая!
Лиса скреблась о дверь и тихонько скулила, чувствуя, что от свободы и свежего воздуха ее отделяет лишь лист железа. Элли приближалась к ней медленно, стараясь не спугнуть.
– Ну чего ты, дурашка! Иди сюда... Хорошая лисичка, хорошая! – приговаривала она.
Но тут щелкнул замок. Кто-то возвращался с галереи. Элли едва успела отскочить в сторону и съежиться в тенях под лесенкой.
Дверь скользнула вбок, впустив поток холодного воздуха. Вошли двое матросов после обхода – оба румяные, оживленные, в предвкушении конца вахты и уютных посиделок в кают-компании за кружкой чая.
Лисенок незамеченным проскользнул между их ног и был таков. Матросы заперли дверь, шумно протопали по отсеку и скрылись в коридоре.
Элли осталась внутри дирижабля, а лиса – снаружи, на открытой галерее, нос к носу с небесной пучиной.
Что ж, придется еще раз нарушить запрет капитана. Элли поднялась к двери, вытащила шпильку, сунула в замок и через несколько секунд вышла на галерею. Кожу покалывало от напряжения, сердце отплясывало канкан.
