был. Обвожу его языком, и Жанна вздрагивает, видимо, я произвёл неизгладимое впечатление. Не бойся, котёнок, если не хочешь, мы больше не будем, я только тебя поласкаю.
У меня чувство дежавю. Как на поляне. Я между её ног, приставляю член к сжимающемуся входу, трепетному и влажному. Только сейчас всё по-другому, сейчас ей не будет больно. Я поглощён этим действом. Погружаюсь в её тело, схожу с ума от того, что вижу. Нет, опять не до конца, её плоть словно не пускает. Плотно обхватывает член, и дальше – нет. Не может быть, раньше у неё всегда получалось принимать… Раньше. Какие странные мысли, мы только ночь провели вместе, да ещё на поляне. Но не могу додумать, мимолётные отзвуки, как чужие воспоминания, проносятся по краю сознания, не задевая. Я начинаю медленно толкать, развожу её ноги шире, перебираю коленями, стремясь подобраться ближе.
Что-то происходит, и со мной, и с Жанной. Я мягко, но настойчиво подаюсь вперёд и всё-таки вхожу. Весь. Это настолько… что нельзя терпеть! Снова перебираю коленями, прижимаюсь ещё больше, чувствую, как трусь пахом о её нежную промежность. Жанна вскрикивает. Знаю, любимая, знаю, что для тебя слишком много, но раньше мы с тобой только так и…
– Хочу весь в тебя залезть, – шепчу и наклоняюсь к ней, пью этот нежный рот, поворачивая к себе её лицо с плывущим, бессознательным взглядом.
С такой глубиной проникновения я двигаться активно не могу, и, опираясь на руки, раскачиваюсь над ней, слегка скользя вверх-вниз. Я наслаждаюсь этой своей победой, она вся теперь моя. Решаюсь, отстраняюсь немного, чтобы ударить, толкнуть, да что угодно… Но тело её вдруг превращается в сладко-мучительную ловушку – её плоть сжимается вокруг меня неимоверно, затягивает внутрь. Моё движение продолжается, я выхожу на этом сжатии, и это невероятные ощущения! Удар, и снова тянущий меня внутрь выход. Я не могу сдержать глухой возглас, у меня такого секса не было никогда. Я двигаюсь и бью сильнее и быстрее, она в ответ обхватывает меня плотнее, чем вторая кожа. Нет, это не секс. Я знаю, что это такое… Слияние. Когда всё на двоих одно – один пульс, один вздох, один стон. У нас сейчас на двоих и душа одна, и тело стало одним.
Я склоняюсь над ней на локтях, двигаюсь все резче и быстрее, глубоко и сильно вонзаясь. Я даже не знаю, больно ей или хорошо, но остановиться не могу. Это выше моих сил. Жанна тянет ко мне руки, обнимает за шею – хочет, чтобы я на неё лёг. Нет, ещё рано, задыхаясь, её целую, дышу ею, и это единственная секундная задержка. Нельзя, нельзя останавливаться! Она прикусывает мою губу, не даёт отстраняться, а я продолжаю бить, врезаться в её нежное тело. И целовать.
И я ударил, она сжалась, выгнулась и забилась подо мной. Я не могу не следовать за ней, выпивая ртом её всхлипы и ощущая, как её содрогающееся тело снова и снова стискивает член и словно вытягивает семя. И сам не могу сдержать то ли стон, то ли хрип. У меня так впервые. Она цепляется за меня, как за поручень, и я опускаюсь на неё. У меня, если честно, дрожат руки. Я прижимаюсь щекой к её щеке, и чувствую, что у неё мокрые виски и на глазах снова слёзы. Как и у меня сейчас.
– Макс… – потрясённо говорит мой котёнок спустя какое-то время. – Ты меня так… любишь?
– Ты меня тоже, – отвечаю, улыбаясь, смотрю в это удивлённое лицо. И слегка двигаю бёдрами, напоминая, что я всё ещё в ней.
Жанна не отвечает, она зачарованно и серьёзно разглядывает меня снизу. Потом чуть улыбается и прикладывает к моим щекам свои маленькие ладошки.
– Пора вставать, – тихо говорит она. – Надо успеть на автобус, а до него ещё на такси добираться. Ба меня ждёт, волнуется.
Уедет, я останусь без неё на целый день. Даже на полтора. До утра понедельника, до встречи в универе.
– Я тебя отвезу, – шепчу я в её волосы, снова придавливая её собой. – У тебя сумка тяжёлая, намучаешься одна. И с бабушкой своей познакомишь…
Я смотрю на неё, жду возражений. Но она рада, как и я. Это же замечательно, что не придётся расставаться.
Я скатываюсь с неё, ложусь на спину, закидываю руки за голову. Жанна встаёт с нашей мятой постели, мягко ступает по полу босыми ногами. Мне нравится, что она не зажимается, не стесняется своей наготы. Нравится смотреть на неё голую. Она двигается естественно свободно, наклоняется и собирает нашу раскиданную по полу одежду. Ну, вообще-то, преимущественно мою.
Поднимает с пола мятые джинсы, замечает торчащий из кармана шнурок. Тянет за него и достаёт свой оберег, который я ей так и не вернул. Кладёт джинсы на кровать, сама идёт к большому зеркалу у стены. Растягивает концы шнурка в стороны и прикладывает к груди – примеряет, хватит ли длины, чтобы завязать новый узел.
Я наблюдаю за ней, не отрывая глаз, её движения завораживают меня. Поэтому замечаю – когда амулет коснулся её груди, мир… мигнул. Я смотрю на обнажённую девушку у зеркала и недоумеваю – вроде, что-то общее есть, но, определённо, не Жанна. Пройдёшь и не заметишь, и почему-то очень хочется отвести глаза. А лучше вообще покинуть этот дом, уйти, не оглядываясь.
Девушка снимает с себя оберег – да, шнурок короткий, и я снова вижу Жанну. Срываюсь с постели, иду к ней. Нельзя допустить, чтобы она снова его носила. Нельзя! Или я её в буквальном смысле потеряю.
Глава 15. Жанна. Баш на баш.
Макс подходит ко мне сзади, обнимает со спины. Его сильные руки на фоне моего бледного тела кажутся слишком смуглыми, и сам он, по сравнению со мной, выглядит очень большим. Никогда не считала себя миниатюрной, но на фоне его высокой стройной фигуры я действительно – котёнок и маленькая.
А ещё мы красивые, правду сказала тётя Нина. Мы красивые вдвоём, почему-то. Может, из-за контраста? Я и он… даже не знаю, с чем сравнить. Я как маленькая бледнолицая скво в руках огромного бронзовокожего индейца.
– Не одевай его, прошу, – Макс целует меня куда-то в ухо и тянет оберег за шнурок. – Подари его мне… на память.
– На память?! – я вижу в зеркале своё ошеломлённое и злое лицо. На какую ещё, к чёртовой матери, память?!
Я поворачиваюсь к нему и гневно смотрю в его серые глаза. Ага,
