Первые секунды растерянности Майской непостижимым образом меняются хмурое выражение ее лица.
Это что сарказм? Стало быть, наглая девица решилась выказать мне характер. Ладно.
- Нужно поговорить.
Мне плевать на ее недовольство, мальчишкой топтаться у порога и вымаливать приглашение не намерен. Порываюсь к двери, но Валерия блокирует вход, упирается тонкой рукой в косяк.
Глава 16.
- Говорю, не пущу тебя, Богдан Александрович, ровно также как ты меня утром. Впрочем, - нянька довольно улыбается, - можешь постоять под дверью, кричать, пасть на колени и умолять передумать. Как делала я...
Что позволяет себе эта девушка? Врет же. А тон?
- Ты играешь с огнем, Валерия Михайловна. Лучше закрой рот.
- А то что? Я больше не твоя служанка. Уходи!..
Никогда не бил женщин, а только из-за них. Крайне редко повышаю голос, но сейчас Майская провоцирует. Кажется, мне действительно нужно уехать. Я забуду Валерию, тем более с подменной вариацией пассии у меня точно проблем не возникнет.
А Майской я бы посоветовал укоротить длинный язык и наконец, насытиться меркантильностью, чтобы до старости лет не жить с котами. Ни один уважающий себя мужчина не потерпит такой выскочки.
- С твоим характером, Валерия Михайловна, можно быть и красивее.
Каюсь. Не сдерживаюсь от завуалированного оскорбления, разворачиваюсь, ступаю обратно к лестнице, но Майская точно бросает отравленный клинок мне в спину.
- Уходи-уходи, а то сейчас Наура позову! Охранник тебе устроит…
Стоп. Я замираю и будто превращаюсь в камень. Ощущаю, как кровь бурлящими потоками распирает вены, пульсирует, кипит во мне. Перед глазами темнеет, а внутри нарастает ярое чувство собственности.
- Повтори.
- Ой…
Стихают звуки, и размывается пространство вокруг нас. Вся планета словно уменьшается до размера чертовой парадной с зелеными стенами и пыльным кафелем на полу. Как в вакууме. Мне не хватает кислорода и в этой самой пустоте, я слышу тревожные порывы дыхания Майской.
Медленно, слишком медленно я снова иду к проклятой однушке и с каждым моим шагом взгляд няньки все больше краснеет от слез. Она гордо выпрямляется, сильно напрягает подбородок и губы, трясется вся. Испугалась.
- А… а что ты хотел? Самара же науськивала, мол, нянька соблазняет охранника. Знаешь, правду рассказывала вот только… все как раз наоборот. У Наура больная душа, он страшный одержимый человек!
- И ты пожалела его, да? Да, Валерия?! Тебя спрашиваю?
С самого утра я на взводе. Сегодня худший день за последние пару лет. Трудно объяснить мое состояние оно подобно аффекту.
Неблагодарная Валерия противится, по-прежнему не убирает руку с дверного косяка, зато пугливо вжимает голову в плечи и жмурится. Теперь неважно.
- Ай, что ты делаешь Богдан Александрович?! Мне больно!
Не церемонюсь, отталкиваю девушку, чтобы беспрепятственно войти в квартиру. Хотя страж из Майской так себе. Пусть обижается и визжит, без разницы я должен увидеть Наура. На нервах шагаю по узкому, тесному коридору, кажется с голубыми обоями, не знаю, мне не до них.
Неужели охраннику было мало предупреждающего удара? Обещал ведь. Трус, такой же, как нянька, спрятался в квартире, но ничего. Теперь нас ждет разговор с особой жесткостью. Никому не позволю прикасаться к чужому.
- А ну, иди сюда су…кхм… добрый вечер…
- Так ночь уже…
Что за вздор? Не сбит, но обескуражен.
Останавливаюсь посреди небольшой кухни. Я вижу двух пожилых людей. Седого мужчину в белой майке и семейных трусах. И женщину в длинной ночной сорочке, она боится меня, выглядывает из-за старика, прикрывается руками. На мгновенье впадаю в ступор, но дипломатия, присущая любому грамотному бизнесмену срабатывает рефлексом.
- Прошу прощения за поздний визит.
- Нет-нет, Богдан Александрович. Проходите. - Мужчина лоялен, он добродушно улыбается и приглашает меня к столу. Обращается к супруге. – Ольга, ставь чайник! Такой уважаемый гость приехал!
Перед тем как любезно принять его слова, разворачиваюсь, нахожу Валерию, где оставил – рядом с порогом. Прикинулась вешалкой для тряпок и делает вид, что ее нет. Рассерженно хватаю девушку за локоть, склоняюсь максимально близко к лицу:
- Ты еще пожалеешь об этом конфузе Валерия Михайловна.
- Стало быть, неприятно ощущать себя полным идиотом, Богдан Александрович? А я с таким чувством каждое утро вставала в твоем доме и засыпала.
Недовольно шипит нянька.
- Не прибедняйся. Аферистка.
Мой пульс ускоряется до максимальных оборотов, крепче сжимаю ладонь на хрупкой руке Майской, и в наших глазах точно пламя искрится. Обоюдное. Пожирающее. Не знаю, то ли хочу поцеловать няньку, то ли наказать. Не решил. Одно скажу точно, эта шарлатанка наполняет меня эмоциями. Драйвом. Желанной порцией адреналина.
Утыкаюсь в ее макушку, вдыхаю сладкий аромат шампуня.
- Богдан Александрович, не стойте на пороге, - пожилой мужчина накинул трико и робко вторит приглашение.
Думаю, он родственник няньки. Я отпускаю Валерию и собираюсь шагнуть, но девушка задерживает меня, прислонив ладошку к груди.
- Богдан, в нашем доме снимают обувь.
Что ж. Условно я на чужой территории, поэтому следую правилам. Сажусь на пуф, развязываю шнурки.
- Лерка! Обалдела! – к нашему трио бежит заполошенная хозяйка, отталкивает мужа, меня удивляет, подлетает ближе. – Не нужно, Богдан Александрович, так проходите. Дочка у нас с ума сошла!
- Все в порядке, я ценю труд. Мне будет неловко осознавать, что после моего визита вам придется мыть пол.
- Да ваши кроссовки чище паркета!
Я ухмыляюсь и бросаю колкий взгляд на покрасневшую няньку. Так ей и надо.
- Мама! – топает ногой в оранжевом махровом носке.
- Что мама?! Лерка, язык как помело!
- Этот господин уволил меня, выгнал и даже не объяснился!
- А ну-ка, ша! Быстро закрыла рот и пошла на кухню. – Кажется, в прошлой жизни старушка была генералом белой армии или кого похуже. Божий одуванчик в ситцевом халате определенно на моей стороне и это радует. – Богдан Александрович, пожалуйста, не разувайтесь.
Даже я не хочу связываться с родственницей Валерии, поэтому оставляю шнурку и снова встаю, поправляю футболку. Мне чудовищно жарко от накала, который устроила Валерия. Сдергиваю пиджак, а старушка услужливо вешает его на крючок.
