— Вы что, пожар тушите? — спросил официант,возникая возле нее, словно по мановению волшебной палочки. — Опять воды?!
— Нет, я уже напилась, — обрадовала егоЛайма. — У вас есть пирожок с повидлом? — И посмотрела на него свызовом.
Было ясно, что, если пирожка не окажется, официанту сильноне поздоровится. Он хмыкнул и с большим чувством ответил:
— Есть!
Полез под стойку, добыл симпатичный, с коричневой корочкойпирожок, положил его на тарелку и с ерническим поклоном преподнес Лайме.
— Тарелки не надо, — сказала она.
Завернула пирожок в салфетку и пощупала пальцами. Пирожокбыл жирненький, упругий, до краев наполненный повидлом, в общем, то, что надо!Если прокусить его где-нибудь сбоку, а потом нажать пальцами, повидло выдавитсяи им можно будет обмазать типа в желтой рубашке. С довольной улыбкой на лицеЛайма вышла из кафе в зал аэропорта. Здесь ничего не изменилось — все та жесуматоха, сотни озабоченных людей курсируют в разных направлениях, сидят наскамейках, стоят в очередях.
Тип в желтой рубашке, к счастью, до сих пор не покинул свойпост. Вероятно, оттуда ему удобнее всего наблюдать за входом в кафе. Лаймаприжала руку с пирожком к бедру и, упрямо наклонив голову, двинулась в заданномнаправлении. Всякого, кто проходил слишком близко и случайно встречался с нейглазами, она одаривала взглядом повышенной свирепости.
Однако свирепость не помогла. В паре метров от магазинчикаее остановил неизвестно как проникший на территорию аэропорта чумазый подросток— тощий, словно глист, с огромными глазами, в которых сосредоточилась всямировая скорбь. Штаны едва держались на выпирающих тазовых косточках, акороткая футболка страшно обтягивала ребра.
— Тетенька! — сказал подросток жалобнымголосом. — Пожалуйста…
Он еще не успел договорить, а Лайма уже потеряла над собойконтроль. В глазах у нее потемнело от ярости, и, наставив на попрошайкууказательный палец, она завопила:
— А-а! Я знаю, что ты хочешь!!! Ты хочешь мой пирожок!Так вот — фиг тебе, а не пирожок! — И она показала мальчику кукиш. —Я его не дам, понятно?! — Лайма затопала ногами, и в уголке ее ртавыступила слюна. — Не дам! Это мой пирожок! Я его купила! Он нужен мне!
Люди останавливались и смотрели на нее, кто с изумлением,кто со смехом. Но ее уже понесло.
— Почему всем хочется то, что принадлежит мне?! Япокупаю — и тут же все на это зарятся!!!
Какой-то дядька с журналом под мышкой покачал головой иудивленно воскликнул:
— Бывают же такие жадные люди!
— А если бы у вас отобрали пирожок?! — немедленнонабросилась на него Лайма. — Посмотрела бы я, что бы вы сделали! И нечегоменя стыдить! Мне не стыдно, не стыдно!
И тут все захлопали, засмеялись, и непонятно откуда появилсяоператор с камерой в руках. И вышли все, с кем Лайма только что имела дело —мужчина со сбитым на сторону галстуком, бабушка в сарафане, мамаша с девочкойна руках. Невысокая девица в бриджах и огромных очках подскочила и потряслаЛайму за руку.
— Поздравляем! Вас снимали скрытой камерой для передачи«Посмеемся вместе»! — сообщила она таким голосом, точно у Лаймы был деньрождения и ей сделали сюрприз. — Все получилось просто замечательно! Вытак вопили — супер! Нам всем очень понравилось.
Лайма некоторое время озадаченно смотрела на девицу, потомсказала:
— Ха-ха! — отступила и спрятала пирожок заспину. — Так это все было не по правде? Класс! Обманули дурочку, каклисицы курочку!
Потом оглянулась и увидела, что все посетители магазинчика,торгующего прессой, улыбаются и смотрят на нее. И дядька в желтой рубашке тожесмотрит и тоже неуверенно улыбается. Тогда она боком-боком подошла поближе инеловко махнула рукой в его сторону. Слетевшее с пальцев повидло попало дядькеточно в глаз. Он не успел даже ахнуть.
— Ха-ха-ха! — громко и ненатурально засмеяласьЛайма, и люди вокруг захохотали вслед за ней, потому что думали, будто этоочередной трюк, а дядька в желтом — подставной.
Дядька схватился за глаз, испачкал руки и, конечно, заорал:
— Вы что?! Вы в своем уме?! — И помчался в туалет.
— Вас снимала скрытая камера! — крикнула Лайма емув спину.
После чего попятилась, развернулась и дала деру. Влетела вкафе и первым делом отыскала глазами Бондопаддхая. Он по-прежнему был тут,только придвинулся к рыжеволосой Нике на максимально близкое расстояние.Кажется, они вообще не разговаривали, а только смотрели друг на друга, хихикаяи подмигивая. Помощник пророка что-то лопал, низко наклонив голову надтарелкой.
Не успела Лайма сделать и шага в их направлении, как ейпозвонил Медведь.
— Уходим, — сказал он тревожным тоном. — Незнаете, что с Корнеевым? Он не отвечает.
Лайма в испуге вскинула голову и увидела, что Корнеев сидитна своем месте и смотрит куда-то в стол. Глаза у него стеклянные, ротприоткрыт, очки съехали на кончик носа.
— По-моему, он в коме, — испугалась она, бросиласьбыло к нему, но тут же заметила, что смотрит Корнеев вовсе не в стол, а на своймикрокомпьютер, и пальцы его, словно бешеные, бегают по клавишам. — Нет, сним все в порядке.
— Жду вас у выхода. Не медлите!
Медведь отключился, и Лайма промчалась по проходу к своиминдусам.
— К сожалению, — громко сказала она, обращаясьпрежде всего к Нике, — нам надо ехать. И очень быстро. Время неждет! — Потом перешла на английский:
— Господин Мегхани — прошу на выход.
Бондопаддхай немедленно поднялся, жующий помощник вскочилвслед за ним. Лайма беспомощно посмотрела на Корнеева, не представляя, как жеего незаметно оживить.
— Прошу! — Она еще раз показала рукой на дверь.
Бондопаддхай двинулся к выходу, а Лайма подскочила кКорнееву и толкнула его в плечо:
— Уходим!
Ноль эмоций. Лайма наклонилась и заглянула ему в лицо. УКорнеева был вид чучела, которому таксидермист не смог придать осмысленный вид.Она слышала, что некоторые компьютерщики бывают безумно странными и умеютотключаться от окружающей действительности, но своими глазами никогда не виделаничего подобного.
Если попытаться сейчас отнять у него компьютер, можноспровоцировать истерику или припадок буйной ярости. Что же делать? Икомпьютеры, и компьютерщики оставались для нее тайной за семью печатями.Обучена она была минимуму. Чтобы выйти из программы, нужно нажать кнопку «Esc»,а чтобы перезагрузиться, — одновременно «Ctrl», «Alt» и «Delete».
Бондопаддхай обернулся в дверях и удивленно приподнял брови.
— Проходите на выход! — с улыбкой повторила Лаймаи прошипела в сторону Корнеева:
