Стою недалеко от ухоженной цветочной беседки, напротив особняка Гордеевых и жду появления Светы. Прошло не меньше часа после моего приезда, я немного дрожу от сырости прохладного дождливого сентябрьского дня и плотнее кутаюсь в кожаную куртку. Порывы ветра то и дело бросают мне волосы в лицо, вынуждая постоянно скручивать их на одно плечо.
- Может вам стоит подождать в машине? – подаёт голос Егор из автомобиля.
Я бросаю на него раздражённый взгляд и чувствую себя маленькой девочкой в сопровождении няньки. Теперь этот Егор будет моим постоянным спутником на ближайший месяц, а может и дольше. Пока мой жених не убедится в том, что его бывшая девушка не угрожает жизни и здоровью его невесты. Закатываю глаза. Как же нелепо звучит! Разумеется, подобной выходкой Дмитрия я осталась крайне недовольна. Все попытки мирно урегулировать этот вопрос не увенчались успехом, всё свелось к тому, что мы сильно повздорили. Теперь не разговариваю ни с Дмитрием, ни с его подчинёнными. Бойкот до тех пор, пока с меня не снимут охрану.
Егор вздыхает и отворачивается, заглядывая в зеркало заднего вида. В тот же момент вижу роскошный черный «Ауди», подъезжающий к воротам особняка. Понимаю, что дождалась. Пальцы моментально холодеют от волнения, бросаю взгляд на красивое, переливающееся драгоценными камнями колечко на правом безымянном пальце и быстро снимаю его, пряча в карман куртки. Егор невольно хмурится, наблюдая за мной, и выходит из машины. Бросаю на него грозный взгляд и цежу сквозь зубы:
- Подожди меня в машине.
- У меня приказ Дмитрия Александровича, - не поддаётся тот.
Сжимаю челюсти и спешу к автомобилю Светы. Как и ожидалось, «Ауди» притормаживает перед въездом – меня заметили. Задняя дверь открывается, на улицу выходит невысокая миниатюрная женщина – Елена Дмитриевна.
- Пошла вон отсюда! – шипит она, расправляя подол своего элегантного бежевого плаща.
- Я пришла не к вам!
- Всё нормально мам, - слышу тихий голос Светы, и сердце сжимается от боли. – Я сама.
Я смотрю куда угодно, лишь бы мимо её глаз: на белую почти прозрачную кожу щёк, на коротко срезанные каштановые волосы, на бледные сероватые губы.
- Зачем пришла? – недобро спрашивает она.
- Хочу поговорить.
- Нам есть о чём?
- Есть. Пожалуйста, Свет. Я не займу у тебя много времени.
Её бледные губы чуть кривятся в ироничной усмешке. Кивнув матери, она отходит от машины к беседке и присаживается на лавочку. Пробегает по мне взглядом и тихо вздыхает.
- Прямо вся цветёшь и пахнешь! – зло язвит она. – Ну и как оно, подружка? Получается строить счастье на моих бедах?
Я неловко сажусь напротив, наконец набравшись смелости, смотрю в её глаза. Они излучают неподдельный яд и ненависть. Что ж, этого следовало ожидать.
- Я понимаю, что ты никогда не сможешь меня простить, - тихо обращаюсь к ней, опуская взгляд. – Но я хочу, чтобы ты знала…
- Тебе не нужно передо мной оправдываться, - Света перебивает, держится враждебно и высокомерно. – Ты дешёвая дрянь, которая и мизинца моего не стоит. Думаешь, если Дима приодел тебя в «Прада» ты сразу стала одной из нас? Нет, Катя. Как обезьяну не наряди, она всё равно останется обезьяной!
- И пусть, - спокойно соглашаюсь я. – Я не когда не стремилась стать одной из вас, так что сильно не расстроюсь.
Она лишь презрительно фыркает, опустив на бок голову.
- Знаешь, я ведь замечала ваши взгляды друг на друга. Помню ночь на яхте. Как Дима изменился, когда увидел тебя в обнимку с Колей. Он тогда ушёл от меня, даже толком не объяснив куда. Оказалось тебя спасал… Помню мой день рождения. Как вы танцевали. Я смотрела на вас и ревновала до безумия. Почему ещё тогда я не доверилась своим чувствам и не выставила тебя вон? …Потому что наивная дура! Судила по себе. Ведь я бы никогда тебя не предала.
- Ты так уверена в этом? – горько спрашиваю я. – Когда-то про себя я думала так же! Мне действительно жаль, что с нами это произошло… поэтому искренне прошу у тебя прощения…
- Жаль, значит… - Света сузила глаза, светящиеся холодной сталью. – Так встань на путь исправления. Расстанься с ним! Тогда я прощу.
Я лишь отрицательно качаю головой.
- Нет, Света. Он мой. Независимо от того, прощаешь ты меня или будешь ненавидеть всю жизнь.
Внезапно она резко дёргается ко мне, словно хочет напасть, и застывает в то же мгновение. Зло хохочет, когда Егор делает к нам шаг.
- Значит, угадала, к тебе и охранника приставили! Передай моему жениху, что это лишнее. Я не такая дура, чтобы наступать на одни и те же грабли дважды! Не стану тебя и пальцем трогать!
- Ты и тогда бы не тронула, если бы была не под наркотой. Я знаю тебя, Света, очень долго…
- Ты не права, - шипит она мне. – Люди меняются, Катя. Вы с Димой вывернули меня наизнанку своей тайной связью, вырвали сердце, оставив глубокую зияющую рану. Она кровоточит каждую секунду, опустошая меня и, кажется, кровь никогда не иссякнет. Для меня дни и ночи слились воедино. Не могу нормально спать, есть, даже дышать больно. Говорю себе, надо отпустить и жить дальше. Не получается. Каждый божий день тянусь к телефону и набираю его номер. Каждый! Катя! И ни разу не получила ответа. НИ РАЗУ! Он говорил тебе? Не думаю…
Глаза становятся влажными. Набираю в грудь подольше воздуха и стараюсь взять себя в руки. А Света продолжает свои откровения:
- Я обычно мало что помню, когда потребляю наркотики. Но ту ночь не могу забыть. Каждый миг живет во мне. Словно наказание какое-то! Я ведь была в сознании после аварии. Видела тебя всю в крови, с неестественно вывернутой рукой и… не чувствовала сожаления. Когда у тебя изменилось дыхание, стало мелким и рваным, я подумала, что ты умираешь, и снова не чувствовала сожаления! Дима приехал сразу после скорой, как ему сообщили, я не знаю. Его реакция меня убила окончательно. Он волосы на себе рвал, когда тебя увидел. Каждый его взгляд, боль и переживания, беспокойные вопросы врачам – всё это резало без ножа. Мне тоже было плохо, меня рвало, голова сильно кружилась, но он даже не подошёл! Тогда я поняла, что Дима никогда не любил меня. Что он по-настоящему любит тебя. Я так кричала на него, проклинала тебя, желала смерти! Помню, как он не выдержал, схватил меня и тряс с такой силой, будто душу пытался вытрясти, нас едва смогли разнять. Сказал мне, что если ты умрёшь, он поможет мне отправиться следом. Я видела слёзы в его глазах, видела, как он отошёл к машине и взревел как раненый зверь, стуча по крыше кулаками. И поняла, что мне его уже не вернуть ни угрозами суицида, ни выдуманной беременностью, ни финансовой зависимостью перед отцом.
Я в шоке поднимаю на неё глаза. Света лишь горестно улыбается:
- Дима и этого тебе не говорил? Как я оказалась в квартире? Ждала его…хотела застать с любовницей… а оказалось, что с лучшей подругой. Я попросила его мать дать мне ключи, чтобы сделать сюрприз! Устроила ужин при свечах, приготовила пинетки под крышкой его тарелки и всё ждала и ждала. Но как выяснилось, по приезду в город мой любимый срочно куда-то уехал. Его телефон был недоступен. Я на стены лезла от боли и нанюхалась дури. Он застал меня в квартире прямо с порошком на столе вместо пинеток! Даже слова не дал сказать, объяснить, зачем я пришла. Заявил, что расстаётся со мной. Смотрел так холодно и брезгливо… Я умоляла его простить меня, Катя! Говорила, что не смогу жить, что наложу на себя руки! Он ничего не хотел слушать. Я сбежала от него, когда он стал звонить кому-то из своих людей, чтобы меня забрали из его квартиры. Словно я ненужный мусор! Как же я унижалась из-за тебя! – Она смолкает, сдерживая слёзы, и закрывает глаза. - Надеюсь, что скоро он так же бросит тебя. Холодно и безжалостно, словно ненужную вещь…
