Она была мягкой и легкой, ее шелковистые волосы щекотали нос, ее запах, чистый и знакомый, теперь смешался с ароматом его дома: апельсиновый цвет и плодородный вулканический пепел.
Его просто переполняло чувство собственничества. Она его. Если ему понадобится это снова доказывать, он сделает это с превеликим удовольствием. Каждый день, каждый час их жизни, если потребуется.
Данте не мог насытиться ею. Крик ее освобождения все еще звенел у него в ушах.
— Я не пользовался презервативом.
Он даже не подумал об этом.
— Ущерб уже нанесен.
Верно, но он должен был хотя бы подумать об этом. Однако мозги отказывались работать.
— Знаешь, я боялась, что ты больше не хочешь меня. Или не захочешь, — пробормотала Ками.
— Не думаю, что это когда-нибудь случится.
— Но это ничего не решает, Данте. — Она толкнула его в плечо, безмолвно прося отпустить ее и позволить сесть. — И ничего не меняет.
Травинки прилипли к ее коже. Он коснулся ее спины и плеч. В лунном свете она была похожа на богиню, околдовавшую его своей переливающейся красотой. Вид ее узкой спины разрушил все его барьеры, которые он так тщательно возводил годами.
— На самом деле если что-нибудь и может доказать, насколько разрушительным может стать наш брак, это сумасшедшее влечение.
— Тебе кажется, что наша связь неправильная? — горько спросил Данте. — Потому что для меня это безумие, да. Но я никогда не использовал нашу связь, чтобы навредить тебе.
— Я чувствую себя маленькой, — вздохнув, призналась Ками. — Ты заставляешь меня чувствовать себя такой.
— А твои?
Ками не нравилось, насколько уязвимой она себя чувствовала из-за этого вопроса. Их занятия любовью обнажили ее душу. Нужно копать слишком глубоко, чтобы точно ответить на этот вопрос.
— Я была девственницей. Конечно, я придаю этому слишком большое значение.
— Это не так. Для меня этот факт тоже многое значил.
Ками не могла смотреть на него. Она боялась, что он обманет ее.
— Это не значит, что мы должны продолжать делать это. Или испортить все поспешной свадьбой.
— Испортить? Каким, интересно, мужем ты меня представляешь?
— Ты не хочешь жениться, — напомнила ему Ками. — Уж точно не на мне.
— Я солгал тогда, — ответил Данте, положив ладонь на спину девушки. — Но я хочу жениться на матери моего ребенка. Может, я и не представлял себя в качестве твоего мужа, когда у нас был роман, но я увидел достаточно страсти и совместимости… в других аспектах. Поэтому думаю, что у нас многое получится.
— Не хочу быть твоим наркотиком.
— Ты назвала наши отношения ядовитыми. Давай подберем слово получше.
Он говорил отрывисто. Ками казалось, что она идет по канату над бездной и может упасть в любую минуту.
— Ты живешь в нищете, Ками. — Он сел рядом с ней. Вся его фигура была напряжена. — Я не жду, что ты простишь меня за это. Брак — лучшая компенсация, которую я могу предложить. Ты будешь иметь право на половину моего состояния, и наш ребенок унаследует все это.
— Мне не нужны твои деньги, Данте. — Ками вздохнула с облегчением.
— Чего же ты хочешь? Жить одной в Канаде? Запретить мне видеться с ребенком? Откажешь ребенку во всем этом? Ты права. Я не позволю тебе это сделать.
Ей нужно его сердце, его любовь. Но она никогда не получала то, что хотела. Никогда. Ками натянула рукава платья, нашла босоножки.
— Давай дождемся результатов официального расследования, а потом посмотрим, что делать дальше.
Данте встал, натянул брюки, отряхнул колени и попытался застегнуть рубашку. Но пуговиц не было.
— Что же ты со мной делаешь, — пробормотал он. — Если тебе нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о свадьбе, — вперед.
Ками фыркнула и ушла.
На следующее утро после завтрака Бернадетта с большой гордостью провела Ками по галерее семейных фотографий, назвала десятки имен и степень родства. Ками не запомнила ни одного имени. Но ее внимание привлекла свадебная фотография Бернадетты. На фотографии молодая Бернадетта выглядела ошеломленной. Ее муж был таким красивым и сильным. Ками прекрасно понимала, почему Бернадетта согласилась выйти за него.
— Данте очень похож на него. Наверное, вы его очень сильно любили.
Бернадетта не отвечала. Ками испуганно посмотрела на нее.
— Да, очень сильно, — улыбнулась Бернадетта реакции Ками и снова посмотрела на фотографию. — Хотя не сразу. Мы заключили брак по расчету. Для него это был обходной путь, чтобы избежать какой-то бумажной волокиты. Я хотела освободиться от гнета отца. Он был милым, но очень строгим мужчиной. Я почему-то думала, что с Лео мне будет легче. Данте похож на него по темпераменту.
— О, бедняжка, — поддразнила Ками.
— Да. Желание командовать у них в крови. Галло, одним словом. — Она смотрела на Ками так, как будто видела ее насквозь. — И они не часто влюбляются. Но если отдают кому-то свое сердце, это навсегда.
Ками очень старалась не желать невозможного.
— А как это было у вас? — с тоской в голосе спросила Ками. — Много прошло времени?
— Я сопротивлялась, сколько могла. Я даже не планировала ложиться с ним в постель, хотела сохранить себя для настоящего мужа. Я не продержалась и дня, — хитро подмигнула Бернадетта. — Лео был очень убедителен. — Ками не смогла удержаться от смеха. Слишком удивительно для такой старой женщины шутить о сексе. — Если бы я не была такой упрямой, первые годы замужества могли бы быть проще. Но мне просто необходимо спорить с ним. Но мы притерлись друг к другу. Как и вы с Данте.
Пульс Ками участился. Первой мыслью было, что Бернадетта каким-то образом услышала их в винограднике прошлой ночью.
— Вчера ты не попробовала наше восхитительное вино, — внезапно сменила тему Бернадетта и мягко посмотрела на Ками: — Если ты думаешь, что я не обратила внимания на ваши с Данте фотографии с открытия «Тэбор», — ты недооцениваешь мое желание поскорее женить моего внука. У моих мальчиков, может быть, и есть от меня секреты, но они их не умеют скрывать.
— Я… — прошептала Ками. Ей пришлось прочистить горло. — Я не хочу, чтобы вы думали, что я все подстроила. Я сама не до конца верю в это.
Бернадетта нравилась Ками. Ей было сложно представить, как она со всем будет справляться, если потеряет единственную союзницу.
— О, моя дорогая, никому не под силу использовать Данте. Единственная причина, по которой Артуро смог это сделать, — они всю жизнь были близки, — с горечью проговорила женщина. — На самом деле я боюсь, что произошедшее между ними может сломать Данте. Единственное, что может спасти его, — твое прощение.
