— Как вы узнали о времени? — спросил Мейсон. Она ответила:
— Я слышала звон часов в час ночи, а когда я в течение получасалежала с открытыми глазами, я не только слышала звон часов, но и смотрела насвои наручные часы. Я встала и приняла аспирин: разболелась голова, ячувствовала себя неважно. Потом я отправилась спать.
Мейсон с облегчением вздохнул и произнес:
— Вот и прекрасно. Теперь я убедился, что вы имеетеабсолютно железное алиби. Сейчас же вернемся к вопросу о револьвере…
— Мистер Мейсон, я точно помню, что его не было в отделениидля перчаток, — сказала Лоррейн Гарвин. — Я имела возможность в этом убедиться,когда доставала оттуда для Эдварда солнцезащитные очки.
— Когда это было?
— Почти сразу, как только мы выехали из Лос-Анджелеса.Сначала была незначительная облачность, а затем выглянуло солнце, которое такярко светило, и Эдвард попросил солнечные очки. Я открыла крышку отделения дляперчаток и в глубине его увидела футляр для очков. Что касается револьвера,помню, что когда я заглянула туда, у меня мелькнула мысль, что как-то в нем всене так, все было отодвинуто к задней стенке и наводило на вопрос: почему?Выглядело все так, как будто какой-то предмет некоторое время занимал переднюючасть отделения. Самого же предмета, когда я брала очки, там не было. Лежалинесколько дорожных карт и маленький фонарик, пара плоскогубцев, футляр ссолнечными очками.
— Значит, револьвера не было?
— Нет, не было. Мейсон спросил Гарвина:
— Вы уверены, что оружие находилось в отделении дляперчаток?
— Уверен. Думаю, его могли похитить, лишь когда я вышел измашины, ожидая Лорри. Она собрала чемоданы, а я вошел в дом, принял у нее всюпоклажу, а потом…
— А потом мы выпили бутылку пива, — продолжила Лоррейн. —Помнишь, ты хотел выпить пива? Ты сказал, что тебя мучает жажда, поэтому мыпошли к холодильнику и достали бутылку пива.
— Верно, — сказал Гарвин.
— А машина была все время закрыта?
— Нет, — ответил Гарвин. — В том-то и дело, что я даже незаглушил мотор. Лоррейн сказала, что багаж собран, и я вошел в дом, чтобызабрать его, а потом решил еще выпить пива. Мы открыли бутылку и наполнилистаканы. За это время вполне можно было вытащить револьвер из машины.
— За вами кто-нибудь следил? — спросил адвокат.
— Не думаю. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог быть способнымна подобное. Это больше похоже на проделки соседской детворы.
— Это не проделки детворы, — заметил Мейсон. — Кто бы это нибыл, но взял он револьвер преднамеренно. Оружие было использовано при убийствевашей жены.
— Это точно установлено? — спросил Гарвин.
— Как только из тела извлекут пулю, будет произведенабаллистическая экспертиза. Я поставил бы один против тысячи, Эзел Гарвин былаубита именно из этого револьвера.
— Это, конечно, усложняет дело, — признался Гарвин. — Неисключено, что полиция обнаружит на нем мои отпечатки пальцев.
— Вы держали его в руках?
— Конечно. Держал и я, и Денби, и Ливсей. Но там должны бытьотпечатки и того, кто спрятал его на пожарной лестнице. Я хочу сказать, что нанем должны быть отпечатки нескольких людей.
— Согласен с вами, — произнес Мейсон, — но полиция меня неинформирует.
— Тело нашли около Океансайда, — многозначительно проговорилаЛоррейн.
— Да, — сказал Мейсон. — Мы еще не разговаривали с Хекли.Полиции же ничего не известно о нем. Я собираюсь на машине добраться отсюда доОкеансайда. Там меня встретит Пол Дрейк.
— Пол Дрейк? — спросила Лоррейн. — Кто это?
— Это частный детектив, работающий со мной. Кстати, он изанимался поисками Эзел Гарвин.
— Я, конечно, ничем не могу помочь, — продолжила Лоррейн, —но считаю весьма существенным то, что она ехала к Океансайду. Если не ошибаюсь,это место, где живет ее любовник?
— Мы точно не знаем, был ли он ее любовником. Мы мало знаемо нем, — заметил Мейсон. — Возможно, он крепкий орешек. Единственное нашепреимущество в том, что мы о нем знаем, а полиция нет. Безусловно, очень важно,что она ехала к Океансайду. Это дает основание предполагать, что она ехала насвидание с этим мужчиной и…
В это время со стороны столовой послышался голос сеньорыИнокенте Мигуериньо.
— Это старинное место, — говорила сеньора Мигуериньо, — обэтом свидетельствуют и руины. Мой отец, а до него мой дед владели этой землей.А теперь, благодаря мне, туристы могут отдохнуть и переночевать здесь, нет?
— Понятно, — ответил мужской голос.
— Старинное поместье, фазенда, — продолжала сеньораМигуериньо.
Мужской голос произнес:
— Рад узнать об этом. Два года назад я был здесь и необратил внимания на все это.
— Правильно, вы и не могли этого видеть. Чтобы скрыть руины,мой отец построил изгородь, нет?
— Нет, — ответил мужчина.
Смех сеньоры Мигуериньо был подобен водопаду.
— Ах, туристы любят останавливаться в моем доме, любоватьсястаринной архитектурой, ощущать романтическую атмосферу старины. Или высчитаете это причудой, нет?
— Да.
— Ну и пусть причуда. Вы говорите по-испански, сеньор, нет?
— Нет, только несколько слов.
— Так входите же и присаживайтесь, нет?
— Да, благодарю.
Мейсон мельком взглянул на изменившегося в лице Гарвина,приложившего указательный палец к губам, призывая тем самым к молчанию.
Мужской голос доносился через открытое окно:
— Скажите, а здесь не останавливались сеньор Эдвард Гарвин иего жена? Мне кажется, это его кабриолет стоит на подъездной дорожке.
— Ох, верно. Сеньор Гарвин и сеньора. Она прелестна, у нееволосы подобны чистейшему золоту. И с ними их друг, сеньор Перри Мейсон.
— Черт! — воскликнул мужчина раздраженно. Мейсон наклонилсяк Гарвину и прошептал:
— Это голос лейтенанта Трэгга, из столичной полиции. Скореевсего, он явился сюда не для того, чтобы наслаждаться стариной. Придется с этимсчитаться.
— Сеньор Гарвин и его жена занимают номер с комнатами 5 и 6.— Услышали они голос сеньоры Мигуериньо. — Если вы им друг, они, вероятно,будут рады видеть вас, нет?
— Сомневаюсь, — буркнул в ответ мужчина. Гарвин и Мейсонуслышали, как захлопнулась дверь, затем послышались шаги в коридоре. Вслед заэтим раздался стук в дверь комнаты. Мейсон подошел и распахнул ее.
