Я развернулась и шлепнула Уэса. Он схватил мою руку и нахмурился.
– Словами не могла обойтись?
За ним стояла Фиона с огромным пластиковым пакетом, полным розовой сахарной ваты. Я сердито посмотрела на обоих, но, прежде чем успела ответить, начался новый приступ кашля.
– О Дез, – сморщился Уэс, прикрывая нос воротом футболки. – У меня ответственная игра на следующей неделе. Если заболею, я тебя убью. – Как и я, он – ужасный зануда. Его любимый вид спорта – баскетбол, любимый предмет – физика, а любимые увлечения – комиксы и настольная игра «Катанские поселенцы». В Сети он удерживал в ней первенство целых три месяца, пока его не обыграла восьмилетняя девочка из Бразилии.
– Знаешь, чужие микробы могут быть полезны, – парировала я и снова энергично прокашлялась. Уэс и Фиона состроили гримасы.
– Ну хватит, доктор Дези, – проворчал Уэс.
– О, я только начала. Может быть, прочесть вам лекцию о будущем фекальных трансплантатов?
Уэс театрально закрыл глаза.
– Давай хотя бы одну неделю обойдемся без рассуждений о достоинствах кишечных бактерий.
Я пожала плечами.
– Отлично. Но когда стану доктором и буду лечить с их помощью сезонные аллергические заболевания, вы, ребята, будете меня благодарить.
– Боже! – Фиона выкинула остаток сахарной ваты в мусорный бак.
Я ждала очередной порции жалоб, но друзья почему-то замолчали. Их взгляд был прикован к чему-то за моей спиной. Я повернулась, и перед глазами оказалась широкая мужская грудь.
– Что такое фекальные трансплантаты? – произнес низкий голос.
Я посмотрела вверх. О господи!
Макс Перальта. Рост – шесть футов два дюйма, сексуальный, красивый и… учится в девятом классе.
Сзади послышалось хихиканье. Когда Фиона и Уэс узнали, что парень, в которого я втюрилась в первую же неделю в школе, оказался девятиклассником, это был «лучший» день за всю историю. В кавычках, конечно.
– О, да ничего особенного. Привет! – произнесла я таким голосом, который едва ли воспринимал человеческий слух. Дези, если не владеешь собой, просто молчи.
Макс улыбнулся, и на его загорелом лице сверкнули белые зубы. Как, скажите, с такой внешностью он мог быть девятиклассником?
– Привет, Дези, карнавал организовала отлично.
Я сильно покраснела.
– Спасибо, Макс. – Ну вот, он тебя похвалил. Теперь оставайся невозмутимой, расслабь плечи, и никакого энтузиазма.
Он посмотрел себе под ноги, потом склонил голову набок и снова улыбнулся. Чертовски милый!
– Я тут подумал… Ты после этого занята? – спросил Перальта.
У меня перехватило дыхание. Я прокашлялась. Нельзя говорить писклявым голосом.
– После… карнавала?
– Да, может, тебе придется, ну, убираться или еще что-нибудь?
Чувствуя на себе взгляды друзей, я покраснела еще больше.
– Нет, никакой уборки. Я свободна… вроде. – Погодите, я что, флиртую? Он, конечно, привлекательный, без сомнений… но все же младше меня.
По-видимому, Макс читал мои мысли. Не спуская с меня глаз, он протянул:
– Понимаю, ты, наверное, не пойдешь на свидание с парнем младше тебя…
Неужели он сказал «свидание»? И все же он был прав. Он – в девятом. Я – выпускница. Нужно было отказать как можно мягче. Но, вместо того чтобы сказать что-то доброжелательное, приложив руку к груди, я почувствовала приближение приступа кашля и крепко сжала губы. Нет, только не сейчас!
Увы, некоторые вещи просто не перебороть.
И я закашлялась, очень сильно.
А эта мокрота, которая хрипела у меня в груди весь день, – ее сгусток вылетел изо рта и угодил прямо на его накрахмаленную полосатую рубашку.
Глава 2
Сказать, что захотелось покончить с собой, – ничего не сказать.
Меня охватила знакомая слабость, и, глядя на каплю мокроты на полосатой рубашке, я закрыла ладонями рот. Эти голубые и красные полоски навеки запечатлеются в моей памяти. Голубые – широкие, красные – узкие. Красивая была вещица на самом деле.
– О, это?.. – Я слышала Макса, но не могла заставить себя взглянуть ему в лицо. Он оттянул рубашку и с отвращением фыркнул.
Наконец я сумела вымолвить слабым голосом:
– Прости, я нездорова.
– Да… ничего. Ничего, я просто сейчас… – С этими словами он бросился прочь и затерялся в толпе.
Я накинула капюшон куртки на голову, повернулась к Фионе и разрыдалась, уткнувшись ей в плечо.
Она неуклюже погладила меня по голове.
– Да, это был грандиозный «фливал», даже для тебя. Просто нет слов, – подытожила подруга. Уэс продолжал смеяться так, что на его глазах выступили слезы и он не мог ничего произнести.
Фливал. Уэс придумал удачное название для моего провала во время флирта. Понимаете? «Флирт» плюс «провал» – фливал. Это слово родилось в наш первый год учебы в старшей школе, когда милый и застенчивый Гарри Чен, которого я целый год подтягивала по английскому, поскольку была в него влюблена, признался, что любит нашего учителя. Учителя-мужчину.
Но фливалы преследовали меня и задолго до этого случая. Всякий раз, как я разговаривала с парнем и у него появлялся хотя бы намек на интерес ко мне, все всегда шло наперекосяк и заканчивалось провалом. Во всем остальном я была уверенной в себе девушкой, нацеленной на поступление в Стэнфорд.
До чего банально: все отлично, кроме личной жизни. Какая досада.
– Спасибо. – Затуманенными от слез глазами я посмотрела на Фиону. – Фиона – мой близкий старый друг. Друг-подруга. Подругодруг.
Она мрачно покачала головой. Но если человеку необходимы утешение и нежные объятия, то ему не к Фионе Мендозе. Она, скорее, из тех, кто безжалостно выложит всю правду, чтобы вернуть вас к реальности.
Теперь она пожала плечами.
– По крайней мере, он всего лишь младшеклассник. – Слово «младшеклассник» заставило меня завыть с новой силой. Узнав, что Макс в девятом классе, я поняла, что моя влюбленность обречена на смерть, но все равно не переставала им восхищаться. А теперь он едва не пригласил меня на свидание!
Мои лучшие друзья, несмотря на все попытки, никак не могли понять, почему отношения с парнями были для меня чем-то из разряда фантастики. Когда эти двое явились из утробы матерей, их уже поджидали толпы поклонников и поклонниц.
Уэс достал телефон и сфотографировал меня.
– Дай сюда! – завизжала я, выхватила телефон у него из рук и быстро удалила снимок.
Он разочарованно взвыл.
