И еще в Диоклетиане была какая-то безграничная жажда строить и строить. Так что на провинции навалилось еще и это ярмо, ведь пришлось на проклятые стройки поставлять рабочих, ремесленников, тягловый скот и стройматериалы. Тут возникали храмы. Там монетный двор. Там цирк. Тут дом для жены. Там для дочери. Неожиданно сносились целые районы города, жители подхватываются и со своим скарбом и семейством спешно куда-то бегут, словно спасаясь от варваров. А когда уже ценой разрушения прежних строений и бедствий прежних жителей построено нечто новое, цезарь вдруг изрекает: „Сделано плохо, надо переделать все по-другому“. И опять все ломать и крушить, чтобы снова можно было разрушить содеянное. И вот так он безумствовал постоянно, ведь жаждал, чтобы его Никомедия сравнялась с Римом!»
Читая такое описание правления Диоклетиана, невольно приходишь к выводу, что оно ничем не отличалось от кратковременных царствований недавнего смутного времени, от всеразрушающего кризиса, что оно является лишь продолжением всех бед и несчастий, которые терзали империю в предыдущие полвека. Но исторические факты свидетельствуют о другом: за двадцать лет мудрой экономической и политической деятельности, путем продуманных реформ и преобразований, цезарю удалось укрепить экономику страны и ее вооруженные силы. Значит, не так обстояло дело, как это в раздражении изложил Лактанций. Наверняка реформы цезаря были жесткими, меры крутыми, но продуманными. И наверняка народы империи понимали их необходимость, коль скоро они без протестов соглашались с политикой государя.
ТЕТРАРХИЯ
Главным обвинением, выдвинутым Лактанцием против цезаря, является разделение власти между четырьмя правителями, так что мы и начнем с этой проблемы. Формулировка «Поделил мир на четыре части» не точная. Правда, Диоклетиан и в самом деле ввел систему «четырехвластия», что на древнегреческом языке определяется термином «тетрархия», но сделано это было продуманно и без излишней поспешности. Да и по сути своей речь вовсе не шла о реальном разделе империи на четыре части. Правильнее было бы говорить о разделе ответственности за эти части и установлении над ними непосредственного контроля.
Вот как это происходило. В 286 г. высокое звание августа было присвоено Максимиану. Вроде бы точно такой титул был у самого Диоклетиана, но по реальной власти и авторитету Максимиану было далеко до своего «коллеги». Такова была реальность, да и формально к титулованию обоих августов прибавлялось несколько титулов, которые для римлян были именем высшего божества, и весьма весомы. К примеру, Диоклетиану прибавлялось обращение Iovius (Юпитер), по имени главного божества Рима, а Максимиану полагалось в качестве когномена Herculius, и звался он Максимиан-Геркулес. А всем известно, что при всей своей славе Геркулес был сыном Юпитера, и на Олимп попал благодаря своим героическим подвигам, хотя и не был богом.
В 293 г. два цезаря подобрали себе помощников из молодых коллег, которые тоже считались правителями, цезарями. Диоклетиан выбрал Гая Галерия, Максимиан — Гая Флавия Констанция. И по-прежнему три остальных государя во всем подчинялись главному — Диоклетиану.
По повелению Диоклетиана империя была условно разделена на две большие части — восточную и западную, первой владел Диоклетиан, второй Максимиан. Только они имели право принимать важные решения и издавать важные указы, их помощники лишь осуществляли их волю, а, прежде всего, обеспечивали безопасность государственных границ.
Итак, страна была поделена на зоны влияния. Диоклетиан занимался делами Малой Азии, Сирии, Палестины, Египта, а резиденцией сделал битинскую Никомедию. Галерий получил в свое ведение балканские провинции, а его местопребыванием стал город Сирмиум на Саве. Максимиан, выбравший своей столицей Медиолан (Милан), правил Италией, альпийскими провинциями, Испанией и Северной Африкой, Констанцию же достались Галлия и Британия. Он сделал своей столицей город Тревир (современный Трир). И, несмотря на это, империя формально и фактически оставалась единым государством. Все беспрекословно подчинялись Диоклетиану, и он был единовластным правителем.
Тетрархи добровольно связали себя друг с другом и брачными узами. Галерий развелся с прежней женой и взял в жены дочь Диоклетиана Валерию. Констанций расстался с Еленой, давшей ему сына Константина, и женился на Феодоре, падчерице Максимиана. Вдобавок оба «дополнительных цезаря» были усыновлены своими августами, чтобы в будущем, как сыновья и наследники, занять их место. Получилось, что оба меньших цезаря были формально и сыновьями, и зятьями своих Августов.
Властью своей Диоклетиан поделился с другими не из трусости или малодушия, как злобно утверждал Лактанций. Напротив, Диоклетиан проявил мужество и предусмотрительность, будучи опытным и дальновидным государственным деятелем. Он заботился не о собственной славе, а о судьбе страны. Это как раз многочисленные его предшественники, правители времен кризиса, судорожно стремились зажать в своих руках всю власть, все решать единолично, и именно поэтому так быстро всего и лишались. Правда, некоторые из них тоже делали робкие попытки выбрать себе соправителя или другим путем уступить доверенному лицу часть своих полномочий, но не до конца продумывали столь решительные меры. Успешно провести такие грандиозные, переломные реформы сумел лишь такой сильный, мудрый и талантливый политик, как Диоклетиан. Он не был мелочным, не побоялся лишиться части своих полномочий и пошел на риск. Понял — империя слишком велика, чтобы один человек мог справиться со всеми обязанностями государя.
Десятки лет Римская империя сотрясалась от бунтов, переворотов, смены вождей и наместников провинций, людей, как правило, энергичных, решительных и предприимчивых, имеющих в своем распоряжении армию. Они стремились к верховной власти, не считая себя хуже тех правителей, которых вознесли на престол подчиненные им отряды легионеров в какой-нибудь провинции, ведь им доставалась власть над всей огромной Римской империей! И тот факт, что теперь цезарь властвовал не надо всей территорией империи, а только над ее четвертой частью, значительно уменьшал эти амбиции.
Одновременно реформа Диоклетиана решила очень сложную проблему преемственности власти, которая обычно приводило к конфликтам. Каждый из августов, управляющей четвертью империи, должен был подобрать себе наследника, которому через двадцать лет передавалась власть и престол. За годы совместной работы под руководством своего августа будущий цезарь имел возможность пройти хорошую школу управления и подготовиться к роли правителя. Очень рациональная система, она как бы автоматически охраняет империю от всяческих политических потрясений — захватов власти, гражданских войн и случайно оказавшихся во главе государства лиц, совершенно не годящихся в императоры.
Вроде бы Диоклетиан основательно продумал свою реформу, не учел лишь одной мелочи, а именно — психологии человека. Так уж устроен человек, что свое имущество склонен передать в первую очередь своему потомству, будь это бедная лачуга или роскошный дворец. Так что не станем слишком уж винить Диоклетиана за то, что он не смог учесть всех нюансов, преображая политическую систему страны. Впрочем, это общая черта реформаторов всех времен и народов, они вечно упускают из виду такие мелочи, как природные склонности человека. В расчет принимается лишь спасительная идея и стройная система ее реализации.
