Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Первые точные сведения о гареме содержатся в книге Доменико Иеросолимитано «Relatione della gran citta di Constantinopoli» 1611 года, посвященной описанию Константинополя. Подробнее об этой книге мы ещепоговорим. Ее автор занимал совершенно уникальную должность — он был врачом при дворе султана Мурада III (1574–1595), и уже только это объясняет знание им предмета. До момента свержения Абдул-Хамида в 1909 году все происходившее в стенах гарема было окружено такой плотной завесой секретности, что ни о чем нельзя было сказать с большей или меньшей степенью определенности, не говоря о том, что никто из посторонних не мог быть очевидцем этой жизни. Людей, с той поры и по наши дни посетивших какое-либо из закрытых помещений гарема, можно буквально пересчитать по пальцам. Поскольку эти ранние свидетельства имеют историческую ценность, в следующей главе о них будет рассказано подробно. Действительно, после 1853 года, когда Абдул-Меджид оставил эту резиденцию и перебрался на берега Босфора, в некоторые «парадные комнаты» был открыт допуск привилегированным иностранцам, при этом гарем оставался таким же закрытым местом, как и прежде.
В 1615 году известный путешественник Пьетро делла Балле в своей книге «Константинополь» написал, что о происходящем за Воротами блаженства узнать не представляется возможным. А совсем недавно, в 1926 году, ту же мысль, только более эмоционально, выразил и сэр Джордж Янг: «До наших дней Сераль и павильон Священной мантии продолжают входить в число тех немногих мест на земле, куда никогда не ступала нога англосакса или американца. Для туристов гарем султана и павильон Священной мантии — то же самое, чем был полюс для исследователей и чем до сих пор является Эверест для альпинистов».
Тайна гарема тщательно охранялась, и даже сравнительно недавно, при Абдул-Хамиде II, когда в Йылдызе[1] проживало триста семьдесят женщин и сто двадцать семь евнухов, о нем ничего не было известно. Информация о гареме появилась только после смерти султана.
Именно здесь закончилась история гарема — ведь несмотря на то что лишившемуся трона султану разрешили взять в ссылку на Салоники нескольких самых любимых женщин, конец гарема как института наступил — тут не может быть никакого сомнения — в 1909 году. Сохранилось много рассказов о закрытии гарема, о первом и последнем публичном появлении его обитательниц. Вероятно, наиболее интересные воспоминания оставил Фрэнсис Маккулла: «Из множества двигавшихся по улицам города в эти дни скорбных процессий, сопровождавших падение былого величия, одной из самых печальных была процессия женщин из гарема султана, перебиравшихся из Йылдыза во дворец Топкапы. Этих несчастных в возрасте от 15 до 50 лет было так много, что для перевозки их вместе с прислужницами потребовался 31 экипаж. Часть женщин была отправлена в Старый Сераль в Стамбуле, но этот дворец первых султанов пришел в такое ветхое состояние, что был признан неподходящим для их проживания, и дамы были возвращены в Йылдыз. В конце концов их всех собрали в Топкапы и устроили там самое необычное мероприятие, которое когда-либо проводилось в стенах этого дворца. Общеизвестно, что большинство женщин в гаремах турецких султанов были черкешенками — благодаря природной красоте женщины этой национальности ценились очень высоко и соответственно стоили очень дорого. Поскольку гарем Абдул-Хамида в этом плане ничем не отличался от других, правительство Турции телеграфировало в деревни черкесов в Анатолии, уведомляя о том, что семьи, чьи представительницы находились в гареме бывшего султана, могут забрать своих родственниц домой независимо от того, были девушки первоначально проданы в гарем собственными родителями или же, что тоже периодически случалось, были уведены из родного дома силой.
И вот в Константинополь двинулись толпы горцев-черкесов в живописных одеждах; в установленный день их всех впустили в старый дворец Топкапы. Там в присутствии специальной комиссии их проводили в длинный зал, целиком заполненный наложницами, кадинами и одалисками свергнутого султана. Женщинам разрешили открыть лица. Последовавшая за этим сцена была невероятно трогательной: дочери падали в объятия отцов, которых не видели много лет, сестры обнимали братьев, а бывало и так, что родственники, никогда прежде не встречавшиеся, могли установить свое родство только путем долгих выяснений и воспоминаний.
Внимание свидетелей этой необычной сцены не мог не привлечь контраст между нежным цветом лица и дорогими нарядами женщин и грубой, обветренной кожей приехавших за ними бедно одетых горцев; было заметно, что в некоторых случаях родных просто ошеломили красота, утонченные манеры и богатые одежды их соплеменниц. Однако складывалось впечатление, что последние были очень рады уехать из дворца, и, как правило, не теряя времени, они собирали свои вещи и покидали его, иногда после нежного прощания с другими одалисками. Так получили свободу 213 невольниц.
Однако воссоединение во дворце Топкапы не для всех было радостным: многие мужчины не нашли своих родственниц. Кто-то из девушек умер, других казнил Абдул-Хамид, третьи после свержения султана были увезены им на Салоники или тихо перекочевали в гаремы членов семьи султана, которым они приглянулись. Многие женщины, особенно не первой молодости, были чрезвычайно огорчены, что за ними никто не приехал. Вероятно, их родные умерли или перебрались на другое место или же просто не захотели приводить в свои бедные хижины в горах уже немолодых женщин, привыкших к дорогим еде и вещам и забывшим язык, на котором говорили в детстве… Несчастным женщинам, скорее всего, выпала участь провести остаток своих дней в компании себе подобных — из гаремов предыдущих султанов, — которые живут во дворце Топкапы и, в лучших традициях «Арабских ночей», громко вздыхают за его забранными решетками окнами да иногда роняют розы и надушенные носовые платочки перед проходящими по улице под окнами дворца привлекательными юношами».
Siс transit… И так прошло время гарема.
Как только для немногих оставшихся женщин подобрали жилье в городе, в Серале начали организовывать музей, и после довольно длительного периода подготовки доступ туда был открыт, правда, лишь для узкого круга избранных. Затем постепенно начали открывать для посещения все новые комнаты — в них, заплатив небольшую сумму за вход, мог попасть любой желающий.
Так, в местном путеводителе за осень 1924 года говорилось:
«В настоящее время доступны для посещения: павильоны Багдад-кешк и Мустафа-паша-кешк, терраса павильона Абдул-Меджида, Музей фарфора и приемная».[3]
В течение следующих десяти лет для осмотра открывали одни покои за другими, и в 1933 году появилась возможность опубликовать официальный путеводитель, в котором было точно указано, в какие помещения есть доступ, а в какие нет. Сделать это было необходимо, так как прежде не существовало четких правил посещения дворца, и турист не знал, какие части Сераля он может осмотреть, а какие для него закрыты. Он был вынужден переходить от одного служителя к другому, расспрашивая, куда еще можно пойти и где находятся эти покои. И хотя полностью отказаться от этого пока не удалось, тем не менее повсюду развешаны указатели и информационные табло.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
