Морт и нанявший ее адвокат залились краской. Так же отреагировал и адвокат мамы Эми.
Но судья принимал свою работу всерьез и даже не усмехнулся. Поблагодарив всех участников встречи, он объявил ее закрытой. Джоан Морт выскочила из комнаты первой, и, как мне показалось, ее походка слегка подрастеряла свою былую упругость.
Утром мне позвонил судья и спросил, не могу ли я с ним встретиться.
– Можно узнать, с какой целью, ваша честь?
– Поговорить.
– Об Эми?
– Нет, решение по ее делу уже принято. И оно вас не разочарует. А с вами мне хотелось бы обсудить некоторые проблемы общего характера. Если вы предпочитаете, чтобы ваше время было оплачено, то у суда есть небольшой дискреционный фонд.
– В этом нет необходимости, – сказал я. – Угостите меня ланчем, этого достаточно.
* * *
Мы встретились в стейк-хаусе в центре города, недалеко от здания суда, – туда часто заходит Майло, когда ему приходится давать показания или встречаться с помощниками окружного прокурора. Его идеал нормального питания губителен для любого организма и включает в себя столько жареного мяса, что хватило бы прокормить ватагу ковбоев, да и уходит он из ресторана отнюдь не с пустым портфелем, как я не раз замечал. Судья, худощавый мужчина лет шестидесяти с лишком, за антрекотом весом в шесть унций[2] и бокалом мартини сообщил мне, что ему нравится мой подход и он хотел бы видеть меня в группе экспертов-психоаналитиков, к чьим услугам прибегает суд в делах по опеке.
– Джоан Морт тоже в этой группе? – спросил я.
– Да.
– Тогда забудьте.
– Это же номенклатура, доктор Делавэр. А номенклатура никогда не бывает совершенна.
– Согласен, но это как раз тот клуб, в который меня никогда не тянуло вступить.
– У вас высокие стандарты.
– Стараюсь.
– Хммм, – сказал он. – Вы не мямлите и не рассусоливаете, как большинство мозгоправов.
– Об этом мне тоже говорили.
– Так вы не хотите еще подумать? Я бы сказал, что это ваша святая обязанность, причем именно из-за таких людей, как Морт. Система несовершенна и требует доработки.
– Не сомневаюсь, но моя практика меня вполне устраивает, и я совсем не хочу прыгать с головой в это…
На языке у меня вертелось слово «дерьмо», но, пока я подыскивал что-нибудь более приемлемое в застольной беседе, судья закончил за меня:
– В эту выгребную яму? Черт подери, вы правы, вони в нашей работе иной раз бывает аж до небес. Но тут вот какое дело: через пару недель меня назначат председательствующим судьей, и я думаю, что смогу расчистить эти конюшни. Не хотите помочь мне, доктор?
– Каким образом? Стучать на негодяев? Доносительство – это не по мне.
– Нет, нет, я не прошу вас нарушать кодекс профессиональной чести. Наоборот, я предлагаю вам работу, которую вы будете выполнять честно, и тем самым поможете нам поднять и наши стандарты. Пока что я могу быть уверен в приговорах только по тем делам, которые веду сам. Теоретически, став председательствующим судьей, я получу доступ и к другим делам, но это только теория. На деле же каждый из нас в своем суде царь и бог. А есть среди моих досточтимых коллег и такие, которые и с козой совокупились бы в коридоре, лишь бы получить повышение.
Представив себе эту картину, я улыбнулся.
– Выражение «коридоры власти» начинает обретать для меня новый смысл.
– Ха.
Я спросил:
– И что может изменить один новый психолог?
– Один – это только начало. Кстати, другие приличные эксперты тоже есть, а кое-кто из них даже входит в нашу комиссию. Но и среди них мне никогда не встречался человек с вашим… напором. Вместе мы сможем серьезно… прищемить кое-кому яйца.
– Я польщен, ваша честь, но…
– Зовите меня просто Стив.
– Закон и все, что с ним связано, это не по моей части.
Он пожал плечами, разрезал свой стейк на крохотные трапециевидные кусочки и, складывая их один за другим в рот, запил вином. Потом сказал:
– Алекс, давайте поступим так: вы не будете становиться членом нашей комиссии, просто я буду направлять некоторые свои случаи напрямую к вам. И тем своим коллегам, что поумнее, посоветую поступать так же. Тогда вы сможете сотрудничать с нами и не выглядеть при этом продажной тварью: ведь вы будете работать непосредственно на суд, а не на одну из сторон. И вашей задачей будет установление объективной истины.
– А платить мне будут все из того же фонда?
– Нет, так же, как и всем остальным.
– То есть опять же из кармана тяжущихся.
– Да, но обе стороны будут оплачивать ваши гонорары фифти-фифти, так что никакого фаворитизма.
– Стив, когда люди оплачивают счета, они чувствуют себя вправе потребовать по ним кое-что.
– Я объясню, как это работает.
– А мои счета будут не маленькими, – продолжал я. – Потому что, на мой взгляд, обычный подход – короткое интервью, несколько психотестов и написанный по форме отчет – это ерунда. А правильный подход требует и времени, и денег.
– Сумму гонорара вы будете определять сами.
– Я буду предъявлять счета за визиты домой и в школу, за интервью с родственниками, друзьями, и вообще с теми, с кем я сочту нужным поговорить. Плюс разъездные расходы – от дверей до дверей, как это заведено у юристов.
– Да, время с того момента, как вы покинули ваш кабинет, и до того, как вы снова вошли в него, оплачивается полностью. По-моему, справедливо.
– Причем я буду настаивать на предварительном гонораре.
– Тот же ответ.
– Я удвою свою терапевтическую ставку. Речь пойдет о больших суммах, Стив.
Он положил вилку на стол.
– Значит, ни в каких благотворительных делах вы участвовать не будете. Отлично, все равно они редко затягиваются надолго.
– Нет денег, нет и адвокатов.
Судья улыбнулся.
– Вы просто не хотите заниматься тем, что я вам предлагаю, вот и делаете вид, что слишком дорого стоите. Извините, Алекс, но это никуда не годный аргумент. Если кто-то не захочет раскошелиться, пусть жалуется лично мне. А я как раз надеюсь, что вы сможете на этом заработать и покинете суд более состоятельным человеком, чем когда войдете в него. Я вообще за то, чтобы люди зарабатывали. Вы сейчас работаете в Западной педиатрической. Мой сын тоже там, он фармацевт. Так что их расценки я знаю. И нечего притворяться, на общее благо вы уже свое отработали.
– Значит, вы собрали на меня досье.
– Конечно, хотел убедиться, что в комнате для совещаний мне ничего не показалось. У вас впечатляющее резюме – как раз то, что надо для присяги.
