Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Однажды, в один из тех счастливых для нашей героини дней, ее пригласили на торжественный прием в Кремль. Вот как она об этом вспоминает:
«Из правительства я лично никого не знала. Фурцеву видела один раз, когда меня пригласили в Кремль на банкет. Ничего „банкетного“ у меня, естественно, не было, и я нарядилась в платье из „Карнавальной ночи“ — я его выкупила после съемок. Пришла, Фурцева на меня посмотрела так, что я мгновенно сообразила: немедленно исчезать и больше на таких „тусовках“ никогда не показываться…»
На волне этого успеха Гурченко в 1957 году принимает предложение режиссера Александра Файнциммера сняться в главной роли в фильме «Девушка с гитарой». Однако, несмотря на то, что сценаристами его выступили все те же Ласкин и Поляков (они работали вместе и на «Карнавальной ночи»), повторить успех предыдущего фильма ни им, ни исполнительнице главной роли не удалось. Хотя кассовые сборы ленты были вполне впечатляющими: 10-е место, 31,9 млн зрителей.
Во время съемок «Девушки с гитарой» с актрисой случилась неприятная история. Дело в том, что за свои многочисленные выступления в различных аудиториях она получала деньги, которые не считались официальной зарплатой. Отказаться же от них актриса не могла, так как стипендию в институте не получала, концертной ставки пока не имела и денег от родителей получала ровно столько, чтобы заплатить за квартиру. Поэтому, как она сама пишет: «Если учесть, что такие бесставочники, как я, оплачиваются месяца через два после выступления, а голубой конверт вручается тут же, после концерта, то меня тогда эти два десятка голубых конвертов здорово поддержали».
Но так думали не все. В один из дней 1958 года газета «Комсомольская правда» опубликовала на своих страницах фельетон Бориса Панкина и Ильи Шатуновского под броским названием «Чечетка налево», одной из героинь которого была Гурченко (там же упоминались и другие звезды отечественного кино: Сергей Мартинсон, Михаил Кузнецов, Константин Сорокин). Приведу лишь отрывок из этой статьи, касаемый нашей героини:
«Еще год назад комсомольцы Института кинематографии предупреждали увлекшуюся легкими заработками Людмилу Гурченко. Ее партнеров наказали тогда очень строго, с Людмилой же обошлись мягко: все-таки талантливая, снималась в главной роли, неудобно как-то. Снисходительность товарищей не пошла молодой актрисе впрок. Для виду покаявшись, она вскоре снова отправилась в очередные вояжи. Концерт в клубе шпульно-катушечной фабрики… Концерт в Апрелевке. Концерт в Дубне… И в помине нет уже у начинающей двадцатидвухлетней артистки робости перед зрителем, того душевного трепета, который переживает каждый настоящий художник, вынося на суд зрителей свое творчество.
Какое уж тут творчество! Людмила снова и снова рассказывает эпизоды из своей биографии, а так как говорить-то ей, собственно, пока не о чем и сделано ею еще очень мало, она дополняет этот рассказ исполнением все тех же песенок из кинофильма „Карнавальная ночь“.
Смысл ее выступлений, по существу, сводится лишь к следующему: „Вот она я… Ну да, та самая, которая в „Карнавальной ночи“… Помните?“
Увлекшись этим странным видом искусства, Людмила Гурченко словно и не замечает, что устраивают ей эти концерты, возят из клуба в клуб, рекламируют и поднимают на щит проходимцы типа Левцова…
В погоне за наживой, выступая в сомнительном окружении, он (артист) только позорит свое имя. И особенно обидно за того молодого, способного артиста, чья слава исчисляется пока лишь какими-нибудь пятью минутами и которую так легко растерять, разменять на пустяки. Ему кажется, что, получив лишние пятьдесят рублей, он стал богаче. На самом же деле он только обокрал и себя, и свой талант. А этого ни за какие деньги не вернешь…»
Чуть позже выяснится, что журналисты действовали не по своей воле, а по команде «сверху». Вот как об этом вспоминает сама Гурченко:
«Пятьдесят седьмой год. Международный фестиваль молодежи. Многих молодых людей из театральных вузов тогда вербовали для работы с приезжими иностранцами. Я на это не пошла, и меня просто уничтожили… Господи, да в этих „левых“ концертах участвовало столько людей, таких известных! Но сосредоточились на мне. Я долго не могла понять причин, связать это с тем отказом. Когда вырастешь в святом семействе в Харькове, трудно понять такие вещи, с которыми потом соприкасаешься…»
Заметим, что статья в «Комсомолке» была не единственным «выстрелом» по Гурченко. Почти одновременно с ней в журнале «Советский экран» была помещена обидная карикатура на молодую актрису. Одним словом, после оглушительного успеха молодая актриса тут же испытала и оглушительный провал. В итоге, чтобы спрятаться от гнева своих недавних почитателей, актриса на время уехала из Москвы — сначала к родителям в Харьков, а оттуда — в Сочи. В разгар этих событий на экраны страны и вышел фильм «Девушка с гитарой».
Таким образом 1958 год запомнился актрисе с разных сторон, как положительных, так и отрицательных. В том же году она закончила ВГИК, однако в столице продолжала жить на «птичьих» правах. Прописку ей долго не делали. Ее распределили на «Мосфильм», но из-за отсутствия прописки работу не давали. После газетного фельетона прекратилась ее концертная деятельность, и денег катастрофически не хватало. Чтобы не вылететь из Москвы, Гурченко упросила одного начальника прописать ее на три месяца домработницей.
Тогда же изменилась и личная жизнь нашей героини — она вышла замуж за студента сценарного факультета ВГИКа Бориса Андроникашвили (р. 1934), сына репрессированного в сталинские годы писателя Бориса Пильняка. О своем знакомстве с этим человеком Гурченко напишет следующее:
«С детства я влюблялась на всех перекрестках и во всех киногероев, если „в него были зубы як мел, вусы як у Буденага“. Короче, во всех „чернявых орлов“. В институте влюблялась на каждом этаже. Прошел красавец — сердце ек! Но быстро разочаровывалась. И вдруг влюбилась. Влюбилась по уши, по-настоящему…
Конечно, с этим молодым человеком мы подходили друг другу, как поется в песне: „Мы с тобой два берега у одной реки“. Это с теперешней колокольни. А тогда… Несмотря на свою изысканную внешность, от которой не ждешь ничего глубокого, это был сложный человек с набором неординарных качеств — больших и малых. Все карманы его были забиты редкими книжками вперемежку с газетами и журналами. Читал все на свете. Обладал особым чувством юмора. Считал, что его личная самокритика самая точная и оригинальная. Отличался музыкальностью, мужским обаянием. В нем для меня было недосягаемо все. И наоборот. К моей профессии он относился с иронией. Музыкальную картину-комедию считал зрелищем, далеким от искусства. Ну а успех у публики… Когда я залезала не в свою сферу, интересовалась его сложной сценарной профессией, меня поражало, сколько иронии вызывал в нем мой прыжок из легкомысленной примитивной актерской жизни в его таинственный мир… Он как-то талантливо умел жить рядом, будучи на своем берегу. С невероятной силой воли нужно было учиться жить в одиночестве вдвоем…
С моим папой они были антиподами. Не симпатизировали друг другу с первой минуты. Всю дипломатическую сторону отношений на себя приняла мама…»
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
