Я был задумчив и глубок, я был простак.Как я глядел и упивался этим как!Кем? Да Венерой, Афродитой, нимфою охоты,И ласки чувствовал весенней я природы…О, женщина, загадка, ну, так кто ты?Бывал я похотлив от чистотыИ взглядом пожирал тела нагиеБогинь, что вдаль на летних листьях плыли,А я, глупец, смотрел на пьедесталИ ждал, когда ж поднимет ветер озорнойВсе юбки мраморной Дианы предо мной.Да, ему пришлось ждать еще много лет того момента, когда Диана поднимет для него свои юбки, но с того самого дня она не захочет их опускать! И звалась ли она Жюльеттой, Леонией, Евой, Мари, Юдит, Бланш или Сарой, все они для Виктора будут иметь глаза Венеры…
В ожидании праздника чувств и сердца подросток прозябал в пансионе, куда его с братом поместила воля отца. К счастью, у него была поэзия. Никакая тюрьма, никакой пансион не смогли бы удержать в своих стенах воображение, которым обладал Виктор. Он послал свои стихи в Академию в Тулузе и победил в конкурсе «Игра цветов». В семнадцать лет он начал восхождение к славе. «Я хочу стать Шатобрианом или ничем…» Эти слова, произнеси их кто-то другой, могли бы быть расценены как наглость, но они были продиктованы рано пробудившимся талантом молодого поэта. София после развода с мужем добилась того, чтобы дети остались с ней, поэтому Эжен и Виктор покинули пансион и начали изучать право. Но на самом деле они его так и не выучили, поскольку обоих страстно влекла к себе литература.
На улице Вьей-Тюильри семейство Гюго снова встретилось с семьей Фуше, оказавшейся их соседями. Они встретились и с Адель. Неужели эта красивая семнадцатилетняя девушка с золотистой кожей, длинными черными волосами, с красными и сочными, как соблазнительный плод, губами была той самой маленькой Адель, на которую Виктор когда-то смотрел покровительственным взглядом? Увидев ее, Виктор сразу же вспомнил о юной испанке Пепите, волновавшей его воображение в двенадцать лет. Но Пепита теперь была всего лишь далеким воспоминанием, мимолетным видением, а Адель была рядом, перед ним. Сердце ее стучало, плоть волновалась, она была как только что распустившийся цветок, чей аромат уже опьянял начинающих поэтов Виктора и Эжена. Мадам Гюго и ее сыновья часто вечерами наведывались к своим друзьям Фуше. И пока дамы вместе с Адель занимались вышивкой, оба юноши делали вид, что читали, но взоры их постоянно были прикованы к девушке. Та в ответ часто поднимала голову от рукоделия, и глаза ее встречались с взглядом Виктора. К большому огорчению, Эжен понимал, что предпочтение отдавалось младшему брату… Это было сладостное и волнительное время зарождения любви, когда вздохи заменяют слова, когда взгляды наполнены признанием, когда молчание намного красноречивее разговоров… И потом, в один прекрасный день, в дело вмешался случай и помог влюбленным. Случай выбрал для этого сад семейства Фуше:
«…Она побежала от меня. Я помчался за ней. Она бежала впереди, ее пелерина время от времени поднималась от бега, и я мог видеть ее загорелую молодую спину. Я был вне себя. Я поймал ее недалеко от старого источника и схватил ее за пояс на правах победителя. Она не сопротивлялась, тяжело дышала и смеялась. Я же был серьезен и глядел в ее черные зрачки… “Давайте присядем, – сказала она, – и что-нибудь почитаем…”
…Она прижалась плечом к моему плечу, и мы начали читать вместе вполголоса одну и ту же страницу. Однако головы наши соприкасались, волосы смешались, лица стали постепенно сближаться, и вдруг наши губы… Когда мы решили продолжить чтение, на небе уже зажглись звезды.
“Мамочка, – сказала она, когда мы вернулись в дом, – знаешь, как мы набегались!” Я хранил молчание. “Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила меня мать, – у тебя такой грустный вид”.
Но в моем сердце был рай. Этот вечер я буду помнить всю жизнь… Всю мою жизнь…»[6]