Негоден? А тысячеверстные походы с китайцами? А бои? А штурм по дну Сиваша, когда в одних красных рубашках в мороз шли сибиряки-блюхеровцы? А поход по ущельям Урала с боями в кольце у белых? А тургайские и оренбургские степи и бои с Дутовым? Негодный к службе царю Блюхер куда как годен оказался к службе Советам.
Биография рассказывает дальше: „В 1916-м — Блюхер снова слесарь на Сормовских заводах под Нижним и на заводе Остермана в Казани, здесь опять он организует стачку, вступив в сношения с партией большевиков; после стачки бежал, скрылся в приволжском городке Петровске, стал работать на маслобойном заводе. А после революции перебрался в Самару, поступив на местный патронный завод, и вступил в коммунистическую партию“.
…С Самары, мы уже знаем, — это „историческая“ часть. Отсюда пошла отчаянная карьера отчаянного красного маршала. Но все-таки кто ж он, уже всемирно известный полководец?
С 1917 года Россия управляется „псевдонимно“, но всем известно, что Ленин — Ульянов, Троцкий — Бронштейн, Сталин — Джугашвили, Зиновьев — Радомысльский, Молотов — Скрябин и даже Ярославский — Губельман. Почему ж не поднять ни на минуту псевдоним Блюхера? Или его досье из тех, что не выдерживают света? Или нет ли уж, спаси господи, у главнокомандующего, как и у убитого красного маршала Котовского, в прошлом много тяжелых весом „мокрых“ дел? „Ответа нет. Бушует вьюга“. И пошел по России под фамилией немецкого генерала неизвестный полководец, творя русскую историю…
По берегу Волги у Жигулей раскинулась Самара. Как все русские города, и она пережила революцию 1917 года с красочностью хаоса и анархии. И здесь пылал русский бунт стихией разрушенья и ненависти, вырвавшейся наружу после войны.
В Самаре в двери русской истории большевики ломились под водительством теперешнего друга Сталина и уже давно уставшего коммунистического вельможи председателя Госплана Валерьяна Куйбышева. Уже весной 1917 года, расквартированный в Самаре, 70-тысячный солдатский гарнизон шумел против Временного правительства, за немедленный мир, за Ленина, за власть Советов.
На солдатских митингах и собраньях, где разрывался в демагогии Куйбышев, появлялся и примкнувший к большевикам солдат 143-го пехотного запасного полка Василий Блюхер. Очень молчалив, очень силен, хоть и невысок, с наголо бритой головой, холодными светлыми уверенными глазами, с медленными крепкими движеньями и руками боксера, Блюхер среди большевиков выделялся всем обратным Куйбышеву — молчаливостью и силой уверенности. А когда приходилось все ж и ему выступать, говорил обрывочно, коротко.
Никто не знал, кто он и откуда. Да и не было времени расспрашивать в этой буре, ломке и хаосе солдата Блюхера о его биографии. И зачем? В те дни в России все родились лишь в феврале 1917 года…»
Из книги К. Паустовского «Маршал Блюхер»:
«Имя Блюхера окружено славой освободителя. Ни один из завоевателей-полководцев прошлого не мог сказать, как Блюхер:
— Волочаевская эпопея показала всему миру, как умеют драться люди, желающие быть свободными.
Слава Блюхера — это отблеск славы величайшей в мире революции. Блюхер рожден и воспитан ею. Он — ее сын, ее солдат и один из ее полководцев. Он обладает личными качествами, свойственными гражданину социалистической страны и полководцу рабочей армии. Он спокоен и скромен, смел и находчив, упорен и тверд.
Василий Константинович Блюхер — волжанин. Он родился в 1899 году. Всего полтора года он учился в сельской школе, потом его отвезли в Петербург и отдали „мальчиком“ в магазин.
Жизнь этих „мальчиков при магазине“ была невыносимой. Их били за каждую пустяковую провинность, били просто так, без нужды, чтобы „выбить дурь“. У приказчиков существовала традиция непрерывно глумиться над ними. Их заставляли работать почти круглые сутки — мести и мыть полы, перетаскивать тяжелые товары, разносить по городу покупки, прислуживать хозяину и его подручным. Их воспитывали по-купечески: „Не обманешь — не продашь“, „Не пойман — не вор“. Обстановка мелких краж и злобы окружала этих худых, без кровинки в лице, маленьких рабов.
У Блюхера не было детства. В петербургской лавке он сразу же, без всякой подготовки, узнал и возненавидел тогдашнюю жизнь, отталкивающее лицо старого строя.
Из магазина Блюхер еще подростком ушел на завод. Он работал на франко-русском заводе Берга. Все свободное время он читал запоем, без разбора.
У Блюхера, как и у Горького, единственной школой, единственным его университетом в молодости были книги и люди.
Сила книг, сила знаний, добытых из этих книг, была в те времена различна для людей разных классов. Блюхер сам вырывал знания из книг, он их искал всюду. Его пытливость была неистощима. Поэтому знания и обогащали его во сто крат сильнее, чем сыновей других классов, сыновей буржуазии, учившихся в гимназиях и университетах в силу обязанности или традиции.
Обширные знания дают закалку революционному темпераменту. Эту закалку Блюхер начал приобретать с мальчишеских лет.
В 1905 году, когда Блюхер поступил рабочим на Мытищинский вагоностроительный завод под Москвой, он уже был юношей-революционером с ясной головой и твердой волей…
Были годы реакции. Их звали тогда безвременьем. Смысл этого слова почти непонятен молодому советскому поколению. Это слово умерло с первых же дней революции.
Безвременье — это серые долгие годы приглушенной, почти потухшей легальной общественной мысли, годы ожидания, годы жестоких расправ царского правительства со всем живым и беспокойным, что еще оставалось в стране. Но безвременье существовало преимущественно для интеллигенции. На закопченных заводах, в дощатых домах рабочих окраин шла напряженная жизнь. Революционная мысль и революционный гнев росли, крепли, захватывали все более широкие пласты рабочих масс и городской бедноты, ремесленников и крестьян…
В 1910 году молодой мытищинский рабочий Блюхер впервые выступил как революционер. С каменной тумбы на заводском дворе он произнес перед рабочими горячую речь. Он призывал к забастовке. За это он был приговорен к 2 годам 8 месяцам тюрьмы.
Тюрьма была для Блюхера продолжением революционной школы. Для истинных революционеров даже годы заключения никогда не пропадали даром, — тюрьма делала их непримиримыми, уничтожала без остатка мысль о возможности мирного пересоздания общества.
С первых же дней европейской войны Блюхер был взят в армию. Он был простым солдатом, рядовым, но прежде всего — революционером…
Всюду — в окопах и на ночевках в амбарах — стодолах, в походе и в боях — Блюхер разоблачал обман, бросал во взбудораженные умы солдат простые, ясные слова о причинах войны, о ее отвратительных целях, о единственном средстве избавить человечество от ужасов войны и эксплуатации — о пролетарской революции.
В 1916 году Блюхер был тяжело ранен и уволен из царской армии. Он вернулся в родные места, на Волгу, работал токарем на Сормовском судостроительном заводе, оттуда перешел на механический завод Остермана в Казани.
