ЛУБЯНКА. ВНУТРЕННЯЯ ТЮРЬМА НКВД СССР. 9 НОЯБРЯ 1938 ГОДА
…За час до полуночи с 9 на 10 ноября 1938 года в кабинете заместителя народного комиссара внутренних дел Союза ССР комиссара государственной безопасности 1-го ранга Лаврентия Берии настойчиво зазвонил телефонный аппарат.
Берию побеспокоил начальник отделения Особого отдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР старший лейтенант госбезопасности Иванов.
— Что-то срочное? — недовольно поднял трубку Берия.
— Срочное, товарищ комиссар государственной безопасности первого ранга.
Берия насторожился.
— Ну давай, что там у вас стряслось, — с раздражением потребовал шеф.
— Кто?! — повысил голос Берия.
— Номер одиннадцать?.. — закричал Берия в трубку. — Ты что!.. Как умер?.. А врачи? Пусть оживят, поднимут… Где он сейчас?
— В санчасти.
В трубке — тишина.
Берия молчит с полминуты — остывает. Наконец произносит:
— Что Хозяину скажем[2]… — Приказывает: — Рапорты мне. Ото всех, кто имел отношение к случившемуся. И результаты вскрытия…
Первым рапорт подал оперуполномоченный Головлев. Затем — надзиратели Демин, Носенко, Шинкаркин, Биба, дежурный врач внутренней тюрьмы Шакина. В 4 часа утра 10 ноября судмедэксперты Семеновский и Смолтуев представили Берии акт судебно-медицинского исследования трупа арестованного № 11.
Зам. народного комиссара внутренних дел Союза ССР комиссару гос. безоп. I ранга тов. Берия.
Рапорт
Сегодня в 22 часа 50 минут в кабинете врача внутренней тюрьмы скоропостижно умер арестованный № 11.
Смерть последовала при следующих обстоятельствах: в 22 часа 35 минут арестованный № 11 после допроса был взят в кабинете № 422 тюремным надзором для помещения его в камеру.
Арестованный № 11, как обычно, спокойно встал и направился в сопровождении тюремного надзора по коридору. Я собрал документы. осмотрел комнату и направился к себе.
В это время в приемной секретариата мне сообщил дежурный, что меня ищут, что-то случилось с арестованным.
Я направился по коридору 4-го этажа и напротив комнаты 411 увидел арестованного № 11, сидящего на стуле. Тут же находился тюремный надзор.
Я подошел к арестованному № 11 и спросил, что с ним: арестованный ответил, что ему очень тяжело.
Я приказал немедленно вызвать врача, пришли сразу два вахтера, расстегнули пиджак и рубашку и на руках понесли его во врачебный кабинет внутренней тюрьмы.
Арестованный № 11 был положен на койку, был еще жив, и когда ему хотели расстегнуть брюки, он сказал: «Не надо расстегивать»…
Тут же тюремный врач сделал вливание, но арестованный № 11 уже отходил и умер.
Последние дни работа с арестованным протекала следующим образом:
7-го ноября арестованный № 11 совершенно не допрашивался.
8-го ноября арестованный № 11 в следственном кабинете находился всего 3–4 часа — писал собственноручные показания.
Сегодня, 9-го ноября, арестованный был на допросе днем от 11 до 16 часов, затем последовал перерыв на обед. Вторично был вызван на допрос примерно в 19 часов вечера.
Арестованный все время писал, изредка мы вместе пили чай.
До обеда на допросе был начальник отделения ст. лейтенант гос. безопасности т. Иванов. Он, просматривая все написанное арестованным, делал ему замечания, на что арестованный отвечал, что записи, которые он делает сегодня, являются только набросками схемы, что он их исправит и прокорректирует в полном соответствии со своим местом, которое он занимал в заговоре.
Допрос арестованного № 11 был прекращен в связи с тем, что он закончил один раздел своих показаний, их нужно было корректировать. Мы договорились сделать это на следующий день, то есть 10-го ноября.
Настроение и самочувствие арестованного за весь день и вечер 9-го ноября было обычным.
Один или два раза на день арестованный мне сказал, что в эти дни (он подразумевал Октябрьскую годовщину) ему стало не по себе, слышал музыку, шум.
Арестованный № 11 поставил дату, расписался и до прихода тюремного надзора спросил, когда он будет вызван на допрос завтра, вспомнил ряд фамилий проходящих по показаниям. Жаловался на свою память.
Никаких отклонений от нормы за арестованным № 11 за сегодняшний день я не заметил.
Оперуполном. ОО ГУГБ НКВД мл. лейтенант гос. безоп. ГОЛОВЛЕВ. 9 ноября 1938 г. Начальнику внутренней тюрьмы НКВД т. Миронову.
Рапорт
ст. надзирателя младшего командира Демина Дмитрия Павловича.
Нас, Демина Д. П. и Носенко С. А., деж. по тюрьме послал конвоировать арестованного № 11. Мы взяли его из 422 комнаты, довели до дежурного по наркомату в хорошем состоянии. Он сказал: мне плохо. Мы взяли его под руки и повели. Он ноги не переставлял. Мы посадили его на стул. Дежурный по наркомату вызвал еще двух конвоиров — Шинкаркина М. С. и Бибу Д. Я. Мы вчетвером донесли его до амбулатории внутренней тюрьмы в живом состоянии. Следователь арестованного шел за нами.
9.11.1938 г. ДЕМИН[3]. Начальнику санчасти внутренней тюрьмы военврачу II ранга т. Семельцову.
Рапорт
В 22 часа 45 мин. в амбулаторию доставили арестованного № 11 без пульса и с прерывистым дыханием. Ему были введены кофеин и камфорное масло. Через 3–4 минуты арестованный скончался.
