— У тебя на верхотуре слишком сильный ветер, — отвечал брат. — И я знал, что ты сама спустишься. Я поставил на плиту молоко и для тебя. Наверное, оно уже согрелось.
И откуда Чарльз Уоллес умудряется все про нее узнать? Как он сам об этом говорит, что ему неизвестно, да и безразлично, что думают Деннис и Санди. Зато он так часто копается в мозгу их мамы и самой Мэг, что даже страшно становится.
Не оттого ли люди побаиваются младшего сынишку Мурри, который вроде как не блещет талантами? «Я слышал, что у слишком умных людей часто рождаются ненормальные дети, — как-то услышала она за спиной боязливый шепот. — Двое старших мальчиков кажутся милыми, воспитанными детьми, но эта жуткая девчонка и малыш словно из другой семьи!»
Сказать по правде, Чарльз Уоллес редко открывал рот, когда поблизости находился кто-то чужой, отчего в городке поползли слухи, будто он вообще не умеет разговаривать. Правдой было и то, что он не говорил до четырех лет. Но Мэг все равно бесило, когда она замечала, с каким презрением смотрят на него окружающие и как многозначительно хмыкают при этом.
— Ты можешь не тревожиться из-за Чарльза Уоллеса, Мэг, — как-то сказал ей папа. Мэг отлично помнила тот разговор, потому что он состоялся незадолго до его исчезновения. — С головой у него все в порядке. Просто он делает все по-своему и в свое время.
— Не хочу, чтобы он вырос таким же тупым, как я, — возразила Мэг.
— Ох, милая, но ты же вовсе не тупая! — воскликнул папа. — Ты такая же, как Чарльз Уоллес. Ты развиваешься в своем собственном темпе. Ты не виновата, что он не совпадает с темпом обычного человека.
— А ты откуда знаешь? — сердито спросила Мэг. — С чего ты взял, что я не тупая? Ты веришь в это, потому что меня любишь?
— Конечно, я тебя люблю, но говорю так вовсе не поэтому. Ты же знаешь, через сколько тестов мы с мамой тебя провели!
Да, это верно. Мэг отлично понимала, что «игры», в которые предлагали ей поиграть родители, в половине случаев оказывались тестами и что им с Чарльзом Уоллесом такие тесты предлагались гораздо чаще, чем близнецам.
— Ты имеешь в виду тесты на IQ?
— Да, некоторые из них были и такими.
— И с моим IQ все в порядке?
— Более чем.
— И что это значит?
— А вот этого я тебе не скажу. Но они уверили меня, что и ты, и Чарльз Уоллес окажетесь талантливы в любом деле, которое вам понравится, когда дорастете до этого. Ты будешь удивлена, когда Чарльз Уоллес заговорит. Только погоди.
Ах, как он был прав! Хотя ему самому не довелось убедиться в этой правоте, потому что он исчез до того, как Чарльз Уоллес заговорил. Это произошло разом и без всякого детского сюсюканья. Малыш выдавал законченные связные предложения, и папа наверняка бы им гордился!
— Посмотри за молоком, а то убежит, — напомнил Чарльз Уоллес, выговаривая звуки так четко, что трудно было поверить, будто ему пять лет. — Потом сама же будешь беситься, если пенка пригорит.
— Но тут молока больше, чем на две большие кружки! — удивилась Мэг, заглянув в кастрюльку.
— Я подумал, что мама тоже захочет, — безмятежно кивнул Чарльз Уоллес.
— Чего я захочу? — послышалось из коридора, и вот уже на пороге кухни показалась их мама.
— Какао, — объяснил Чарльз Уоллес. — Сделать тебе бутерброд с паштетом и сыром? Я с удовольствием тебе приготовлю.
— Это звучит заманчиво, — ответила миссис Мурри, — но я могу и сама его приготовить, если тебе трудно.
— Никаких трудностей, — Чарльз Уоллес соскользнул со своего кресла и прошел к холодильнику, ступая мягко, как котенок. — А тебе, Мэг? — предложил малыш. — Хочешь бутерброд?
— Да, пожалуйста, — кивнула Мэг. — Только без паштета. У нас остались помидоры?
Чарльз Уоллес заглянул в отделение для овощей и ответил:
— Один. Мама, можно я отдам его Мэг?
— Разве можно придумать лучший способ его использовать? — улыбнулась миссис Мурри. — Только, пожалуйста, потише, Чарльз Уоллес, а то близнецов разбудишь!
— Вот, эксклюзивный вариант, — сказал Чарльз Уоллес. — Это мое новое слово на этот день. Неплохо, да?
— Невероятно, — откликнулась миссис Мурри. — Мэг, поди-ка сюда, дай мне взглянуть на твой синяк.
Мэг встала перед мамой на колени. Свет и тепло на кухне успокоили ее настолько, что почти забылись страхи на чердаке. От кастрюльки шел ароматный дух какао, в горшках на подоконниках пышно цвела герань, и посередине стола стояла ваза с букетом изящных желтых хризантем. Красные занавески с сине-зелеными геометрическими узорами были плотно задернуты, создавая атмосферу безопасности и уюта. Огонь в камине мурлыкал, как большой сонный зверь, лампы горели ровно и ярко. И хотя где-то снаружи, за стенами дома, ветер ярился по-прежнему, его жестокая сила, так напугавшая Мэг, когда она была одна наверху, уже не казалась такой страшной благодаря знакомому уюту кухни. Фортинбрас, перебравшийся под кресло к миссис Мурри, довольно вздохнул.
Миссис Мурри осторожно прикоснулась к синяку на лице Мэг. Девочка смотрела на нее снизу вверх, охваченная смесью немого обожания и смущения. Это было совсем не просто — иметь такую удивительную маму, которая была не только талантливым ученым, но и настоящей красавицей. Пламенно-рыжие волосы миссис Мурри, белая гладкая кожа и фиалковые глаза в обрамлении длинных ресниц казались еще более прекрасными в сравнении с невыносимой, бездарной бесцветностью Мэг. Волосы у Мэг не торчали дыбом только в том случае, если их туго-натуго заплетали в две косички. Когда она пошла в средние классы, их постригли, и теперь короткие пряди ни за что не желали укладываться в прическу, отнюдь не добавляя Мэг привлекательности.
— Ты так и не постигла, что такое терпение, моя милая? — спросила миссис Мурри. — Да, хотела бы я знать, научишься ли ты хоть когда-нибудь держаться золотой середины. А этот мальчишка Хендерсонов поставил тебе жуткий синяк. Кстати, не успела ты пойти спать, как мне позвонила его мама и стала кричать, что ты изуродовала ее сыночка. Я возразила, что, коль скоро он на год старше тебя и по меньшей мере на десять килограмм тяжелее, это не она должна жаловаться, а я. Но судя по всему, она считает, что это ты во всем виновата.
— По-моему, это зависит от точки зрения, — сказала Мэг. — Как правило, все считают виноватой меня независимо от того, как все было на самом деле, даже если я вообще ничего не сделала. Но я жалею, что так на него набросилась. Это просто неделя выдалась ужасная. И я была ужасно злая.
— А ты понимаешь, почему? — спросила миссис Мурри, ласково гладя ее по взъерошенным лохмам.
— Я терпеть не могу быть белой вороной. И я знаю, что это не нравится Санди и Деннису тоже. Я до сих пор не могу понять, действительно они такие, как все, или только притворяются. Я вот пыталась притворяться, да ничего хорошего не выходит.
— Ты слишком прямодушная личность, чтобы пытаться притвориться тем, кем на самом деле не являешься, — уверенно заявила миссис Мурри. — Мне очень жаль, Мэгги. Может быть, папа смог бы тебе помочь, если бы был здесь, но я, боюсь, бессильна что-то сделать, пока ты не подрастешь немного. Тогда все станет для тебя проще. Но это мало утешает тебя сейчас, верно?
