У госпожи Флервиль были две дочки, добрые, милые, любезные и нежно любившие друг друга. Часто сестры и братья ссорятся, спорят и бегут жаловаться друг на друга родителям, когда перессорятся до того, что невозможно решить, кто первый виноват. Камила и Мадлен никогда не ссорились. То та, то другая уступала желанию сестры.
А между тем характеры у них были неодинаковые. Камиле было восемь лет, и она была на год старше сестры. Она была живее, ветренее, предпочитала резвые игры тихим, любила бегать и шуметь. Особенно весело ей было, когда собиралось много детей и она могла затевать свои любимые игры сколько душе будет угодно.
Мадлен, напротив, больше любила кукол, чем шумные игры. Она занималась не только своими куклами, но и сестриными, последним без нее часто приходилось бы спать в кресле и переменять белье и платье через три или четыре дня.
Но это различие во вкусах не мешало девочкам жить в согласии. Мадлен тотчас оставляла куклу или книгу, когда сестре хотелось побегать или погулять. Со своей стороны, Камила жертвовала своей любовью гулять и ловить бабочек, едва Мадлен изъявляла желание играть в куклы.
Обе сестрицы были очень счастливы, и мама нежно любила их обеих. Все, кто знал девочек, также любили их и старались доставить им удовольствие.
Глава II
Прогулка и случай
Мадлен причесывала свою куклу, Камила подавала ей гребенки, убирала платья, башмаки, перемещала куклину постель, переносила шкафы, комоды, кресла. По ее словам, она перевозила их на новую квартиру, барыни (то есть куклы) переезжали в новый дом.
– Уверяю тебя, Камила, куклам было удобнее в старом доме, там просторнее и было где расставить мебель! – заметила Мадлен.
– Это правда, но старый дом им порядком надоел. Кроме того, им было жарко в маленькой комнате, – отозвалась Камила.
– Ну, это не совсем так. Сидели они всегда у самой двери, их продувало, а постели так просто стояли прямо против окна, там тоже не жарко.
– Ну, хорошо! – кивнула Камила. – Поживут они немного в этом новом доме, мы тогда перевезем их опять, отыщем квартиру поудобнее. Ведь тебе они не мешают?
– Ничуть! Тем более, если тебе так хочется.
Камила перевезла кукол, а Мадлен тем временем причесала и одела их. Потом старшая из девочек предложила позвать няню и отправиться погулять. Мадлен с удовольствием поддержала сестру. Позвали Лизу.
– Нянюшка, – сказала Камила, – пойдете гулять с нами?
– Отчего же нет? Куда же мы пойдем? – улыбнулась Лиза.
– На большую дорогу, смотреть на проезжающих, – предложила Камила. – Хочешь, Мадлен?
– Хорошо, – согласилась та, – а если встретим бедных женщин или детей, подадим им. Я возьму пять су[1].
– Хорошая идея, Мадлен, – обрадовалась Камила. – Я возьму десять су.
Довольные девочки побежали впереди нянюшки и дошли до решетки, отделявшей дорогу в замок от большой дороги. Проезжающих не было, и дети стали рвать цветы, чтобы наделать веночков для кукол.
– Карета едет! – закричала Мадлен.
– Да, и как быстро! Пойдем поближе, посмотрим.
– Послушай, Камила, слышишь, кто-то кричит?
– Нет, только карета гремит, больше ничего не слышу.
Мадлен не ошиблась: как только Камила замолчала, послышались резкие крики, и через мгновение девочки и няня остолбенели от ужаса. Мимо них тройка почтовых лошадей несла во всю прыть карету, почтальон никак не мог сдержать лошадей.
В карете сидели дама и четырехлетняя девочка, они ужасно кричали.
Шагах в ста от решетки почтальон упал с козел, и карета переехала через него. Лошадей никто не остановил, и они понесли с новой силой, бросились в сторону, прямо в глубокую канаву между дорогой и полем. Как раз напротив решетки, где стояли бледные от испуга девочки и няня, карета перевернулась в канаву. Лошади упали, кто-то страшно вскрикнул, застонал от боли, и все затихло.
Первой от испуга опомнилась няня и поняла, что надо помочь даме и ребенку. Криков не было слышно. Не убились ли они до смерти? Надо помочь и бедному раздавленному каретой почтальону.
Лиза решилась, наконец, подойти к опрокинувшейся карете. Камила и Мадлен пошли за ней.
Одна из лошадей была мертва, другая сломала заднюю ногу и дрыгала ею, стараясь подняться, третья, оглушенная падением, тяжело дышала и не двигалась.
– Я попробую отворить дверцы, – сказала няня, – только вы, детки, не подходите. Не дай Бог, лошади дернут и покалечат вас.
