Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Мы все вздохнули.
— Я набрал для нее ежевики; я даже не знал, как ее зовут. Я осторожно положил ягоду ей в рот, она закрыла глаза и покраснела.
Он смолк, в классе было тихо-тихо.
Я закрыл глаза и подумал о Лишье Оверватер. Моет быть, я тоже когда-нибудь положу ей в рот ягоду ежевики?
— Надо было следить, чтобы на гимнастерке не было пятен, — продолжал учитель. — За красное пятно на гимнастерке полагалось наказание: почистить десять мешков картошки.
Тут в класс вошел завуч. Он посмотрел на нашего учителя и кашлянул в кулак. Учитель тотчас надел пиджак.
— Дети, я должен вам кое-что сказать, — произнес завуч. — Вы ведь еще не знаете, что у Томаса Врея год назад умерла мама. Это очень грустно. Так вот, ваша прежняя учительница юфрау Виллемсе рассказала мне, что вы дразните Томаса. Больше не делайте этого. Быть приветливым с товарищем совсем нетрудно.
Сказал — и ушел.
Ну и тупица этот завуч! А мой папа ему зачем-то взял и рассказал про маму — папа тоже тупица! Но тупее всех юфрау Виллемсе. Она-то зачем суется не в свое дело! Теперь они все вместе надоумили моих одноклассничков.
Когда учитель повернулся к нам спиной, Олли Вилдеман погладил меня своей лапищей по голове. Мне от этого легче не стало.
После тупого выступления завуча я украдкой огляделся. Пит Зван смотрел в мою сторону. А он никогда ни на кого не смотрел. Но мне на него наплевать.
Мне было жаль, что Лишье Оверватер не обернулась.
Она сидит передо мной справа. Из-под ее длинных волос немного виднеются уши.
В классе я мог смотреть на нее сколько угодно, причем совершенно незаметно. Когда она стояла у доски и не могла ответить про батавов[1] и тому подобное, она терла ладошкой нос, а глаза у нее были такие голубые, что от счастья у меня кружилась голова.
Я был без ума от Лишье Оверватер. Она об этом не знала. Если я просил у нее карандаш или резинку, она делала вид, будто ничего не слышит. От этого я очень расстраивался.
Лишье Оверватер разговаривает только с другими девчонками. Почему — одному богу известно. В нашей школе у всех девчонок такая манера, и я в одиночку не могу этого изменить.
После уроков я увидел у своего дома Пита Звана. Он стоял прямо на льду канала Лейнбан. Смотрел на затвердевший снег, потом на меня. Я спрыгнул на лед и подошел к нему.
Он улыбнулся и топнул ногой.
— Настоящий зимний лед, — сказал он. — Может быть, он вообще никогда не растает. Будет вечная зима. Хотя в любой день может начаться оттепель. Я люблю холод; по мне, пусть всегда будет зима.
— Ну-ну, — сказал я.
— Тебя дразнят, да? — спросил он. — А я и не знал.
— Это только со стороны так кажется, — сказал я. — У Олли Вилдемана отец истопник. Он иногда привозит нам бесплатно мешок угля. А на прошлой неделе они накормили меня гороховым супом.
Пит Зван хмыкнул.
— А я так не люблю гороховый суп, — сказал он.
— Олли часто делает вид, будто дразнит меня, — сказал я, — но я-то понимаю. Он бьет совсем не больно. Я кричу только для того, чтобы его порадовать.
Пит Зван прищурился.
— А я не знал.
— Чего ты не знал?
— Про твою маму.
— Тебе-то какое дело. Она умерла. Уже давно.
Пит Зван молча смотрел на меня.
— От тифа.
Я развернулся и пошел прочь.
Среда, после школы. Я неспешно шел к кинотеатру «Синеак» по Утрехтской улице. В кулаке сжимал последние папины десятицентовые монетки.
Увидев Лишье Оверватер, я вздрогнул. Она шла впереди меня. Я узнал ее по волосам и по видневшимся из-под волос ушам. Я впервые заметил, какие у нее тонкие ноги, и тихонько пропел:
Сапоги куплю повыше — эти маловаты. Ноги у меня как спинки, дразнятся ребята.
Лишье несла сумку, из которой торчал батон. Она шла так медленно, что мне пришлось затормозить, иначе я бы наткнулся на нее. Я не мог оторвать глаз от батона. Может быть, он прямо из печи и до сих пор теплый.
Я подумал: вот подбегу и откушу!
Но оказалось, что мне слабо. М-да.
Я перешел улицу, пробежал неуклюже по тротуару, чуть не растянулся, поскользнувшись, перешел улицу обратно и как ни в чем не бывало зашагал Лишье навстречу.
Надо было видеть ее лицо. Как будто я — это воздух. Проходя мимо нее, я заметил, что от батона откушен кусочек, точно мышка поработала.
— Ну и как, вкусно? — спросил я ее со спины.
Она невозмутимо шествовала дальше — девочка, которая слышит только то, что хочет слышать, — вне школы я для нее просто не существовал, что бы я ни кричал, что бы ни делал.
Дойдя до магазина «Вана», я со спины увидел папу. Он нес два мешка с углем, в каждой руке по мешку. Этот уголь ему дала тетя Фи. Затвердевший снег на тротуаре был очень скользким, и папа смотрел себе под ноги, из-за чего выглядел еще более сутулым, чем всегда.
Я остановился.
В последнее время папа постоянно ворчал насчет угля, маргарина и сыра, которые нам не по карману. Мне это даже нравилось: благодаря папиному ворчанью казалось, что после войны времени прошло меньше, чем после маминой смерти.
Но сейчас, когда папа тащил этот уголь, он показался мне ужасно милым. Сегодня вечером у нас дома будет тепло, это же здорово. Я развернулся и пошел в другую сторону. Вечером я еще успею пообщаться с папой. А тащить тяжелый уголь мне было неохота, к тому же я хотел в кино.
Вечером наша затопленная печка потрескивала. А рядом с потрескивающей печкой стояла угольница, полная угля.
Мы с папой были совершенно счастливы. Мы подловили подушки себе под спины, поставили ноги на перевернутый ящик и раскраснелись от тепла.
Уже минуту спустя папа начал отключаться, хотя глаза у него оставались открытыми. Я корчил ему рожи, а он не замечал. Время от времени он усмехался, отвечая своим мыслям, а не миру вокруг. Когда я сделал губами «п-п-п-п», он вздрогнул и посмотрел на меня удивленно. Я прямо увидел, как он думает: «Ах да, я же тут не один, со мной рядом этот шкет, как славно!»
— Поставлю-ка я вариться картошку, — сказал он. — А ты пока накрой стол, Томас.
За мной дело не стало.
Папа чистил картошку всегда уже в вареном виде. Своими жаропрочными пальцами он торжественно клал картофелины на мою тарелку. У печки грелся чайник от тети Фи с отбитым носиком. В нем еще было немного подливки: тетя Фи умеет сделать подливку из косточки от мяса и половинки луковицы. И еще у нас было яблочное пюре. Я размял картошку, перемешал с яблочным пюре и подливкой и в полминуты проглотил эту сладковатую кашицу.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
