Она ударила меня по лицу. Яморгнул, ошеломленный.
– Ты не ребёнок, Даррен,поэтому не будем действовать как один, – сказала она холодно.
– Конечно, меня этоволнует. Но мы не можем вернуть его, мы ничего не добьёмся, стоя рядом,пригорюнившись. Нам надо действовать. Только в быстром реванше мы, возможно,найдём небольшое успокоение.
Она была права. Жалеть себя –пустая трата времени. Месть необходима. Как бы трудно это не было, я вырвалсяиз моего страдания и приступил к отправке тела Шенкуса домой. Харкат не хотелуходить с Эврой и Дебби.
Он хотел остаться ипреследовать с нами Стива. Но кому-то нужно было помочь нести Шенкуса. Онпринял это дело неохотно, но взял с меня обещание, что мы не последуем заСтивом без него.
– Я слишком много прошёлс тобой, чтобы… оставить сейчас. Я хочу быть там, когда ты… поразишь демона.
Дебби обняла меня передотъездом.
– Как он мог этосделать? – плакала она. – Даже монстр не смог бы… не сделал бы…
– Стив больше, чеммонстр, – ответил я тупо. Я хотел вернуться в её обьятья, но не смог. Элисоторвала её от меня. Она дала ей носовой платок и что-то шепнула.
Дебби несчастно вздохнула,кивнула, обняла Элис. потом подошла и встала рядом с Эврой.
Я хотел поговорить с Эвройперед уходом, но я не придумал, что сказать ему. Если бы он был передо мной,возможно, я бы ответил, но он смотрел только на безжизненного сына. Мёртвыелюди зачастую выглядят, как спящие. Но не Шенкус. Он был энергичным, жужжащим,активным ребёнком. Всю эту живость он потерял сейчас. Все, кто мог посмотретьна него, думал, что он не иначе как мёртв.
Я остался стоять, пока Эвра,Дебби и Харкат не ушли, Харкат нежно нёс тело Шенкуса в своих толстых, серыхрукках. Потом я сполз на пол и сел там, смотрел вокруг в изумлении, думал опрошлом и моём первом визите сюда, используя театр и мои воспоминания какбарьер между мной и моим горем.
В конце концов подошли Ванчаи Элис. Я не знаю, как долго они разговаривали вместе, но, когда они всталипредо мной, их лица были чисты и без слёз, и они выглядели готовыми к делу.
– Мне поговорить смальчиком или ты хочешь? – спросил он грубо.
– Мне все равно, –вздохнул я. Потом, взглянув на Дэриуса, который всё ещё стоял один на один сЭванной в необьятной аудитории, я сказал: – Я сделаю это.
– Дэриус, – позвала егоЭлис. Голова немедленно поднялась. – Иди сюда.
Дэриус двинулся прямо кдоске, поднялся и пошел по ней. Он обладал отличным чувством равновесия. Я поймалсебя на мысли, что это, вероятно, побочный эффект крови вампирца в нём – Стивпредал часть своей крови сыну, сделав его полу-вампирцем. Думая об этом, яснова начинал ненавидеть мальчика. Мои пальцы дрожали в ожидании схватить егоза горло и…
Но потом я вспомнил его лицо,когда он узнал, что он мой племянник – шок, ужас, смятение, боль, раскаяние – имоя ненависть к мальчику растаяла.
Дэриус шел прямо к нам. Еслион и боялся – а он должно быть, боялся – то смело скрывал это.
Остановившись, он посмотрелна Ванчу, потом на Элис и наконец на меня. Теперь, когда я внимательно изучилего, я заметил определённые черты семейного сходства. Подумав об этом, янахмурился.
– Ты не тот мальчик,которого я видел прежде, – сказал я. Дэриус смотрел на меня неопределенно. – Яходил к своему старому дома, когда только приехал в город, – пояснил я. – Янаблюдал из-за забора. Я видел Энни. Она была в прачечной. Тогда ты пришёлпомочь ей. Только это был не ты. Это был полный мальчик со светлыми волосами.
– Огги Баз, – сказалДэриус, подумав секунду. – Мой друг. Я помню этот день. Он пришёл домой сомной. Я послал его помочь маме, в то время как я обувался. Огги всегда делаетто, что я ему скажу.
Потом, нервно облизнув губы,он снова обвёл нас взглядом и сказал:
– Я не знал.
Это не извинение, простоконстатация факта.
– Папа говорил мне, чтовампиры – зло. Он сказал, что ты хуже всех.
– "Дарренбезжалостный, Даррен сумасшедший, Даррен – ребёнок-убийца". Но он никогдане упоминал твою фамилию.
Эванна прошла по доске после Дэриусаи встала в нашем кругу, изучая нас словно шахматные фигуры. Я игнорировал её –позже уделю ведьме время.
– Что же Стив рассказалтебе о вампирцах? – спросил я Дэриуса.
– То, что они хотятостановить убийства людей вампирами. Они откололись от клана несколько сотенлет назад до сих пор борятся за прекращение массового убийства людей. Они пьютнебольшое количество крови, достаточное для выживания.
– Ты поверил ему? –фыркнул Ванча.
– Он был моим папой, –ответил Дэриус. – Он всегда был добр ко мне. Я никогда не видел его таким, каксегодня.
Я не сомневался в нём.
– Но сомневаешьсятеперь, – заметила Элис криво.
– Да. Он злой.
Как только он сказал это, онзаплакал, его храбрость рухнула. Это не легко – ребёнку признать, что его отецзло. Даже в разгар моего горя и ярости, я почувствовал жалость к мальчику.
– А что Энни? – спросиля, когда Дэриус оправился достаточно, чтобы говорить снова.
– Стив кормил её такойже ложью?
– Она не знает, – сказалДэриус. – Они не общаются с самого моего рождения. Я никогда не говорил ей, чтовстречаюсь с ним.
Я вздохнул с облегчением. Яиспугался, представив Энни супругой Стива, ставшей озлобленной и испорченной,как он. Приятно было узнать, что она не является частью этого тёмного безумия.
– Ты хочешь рассказать емувсю правду о вампирах и вампирцах, или я? – спросил Ванча.
– Перво-наперво, –перебила Элис. – Знает ли он, где его отец?
– Нет, – сказал Дэриусгрустно. – Я всегда встречался с ним здесь. Здесь он базируется. Если у негоесть другое убежище, я не знаю об этом.
– Проклятье! – рыкнулаЭлис.
– Нет никаких идей? –спросил я. Дэриус на мгновение задумался, потом покачал головой. Я посмотрел наВанчу.
– Ты расскажешь ему?
– Несомненно.
Ванча быстро стал выкладыватьДэриусу правду. Он сказал, что вампирцы убивают, когда пьют, хотя он былосторожен в описании деталей их пути – они сохраняют в себе часть душичеловека, когда выпивают из него, поэтому они не рассматривают это какубийство. Они были благородными. Они никогда не лгут. Они не принадлежат злу.
– Тогда пришёл твойотец, – сказал Ванча и обьяснил, кто такой Властелин вампирцев, рассказал оВойне Шрамов, предсказании мистера Тайни и нашем в нём участии.
