«Грязные фермеры, — усмехнулся я про себя. — Тоже мне хранители домашнего очага!»
Но в глубине души мне было не до смеха. В конце концов этот человек стоял у своего собственного дома, и скоро все его семейство усядется ужинать за своим собственным столом.
А я? Что есть у меня? У меня лишь заунывные гудки паровоза, отсветы огня в толпе, трясущийся вагон вместо жилья и ждущая меня где-то в конце пути чубарая ковбойская лошадка.
Глава 2
Когда я проснулся, было уже светло. Поезд на всех парах несся вперед. Я подошел к двери. Передо мной мелькали перелески, речушки и простирающиеся на много миль пшеничные поля.
Эдди сел.
— Это правда, что ты вчера сказал? Мы и в самом деле компаньоны?
— Ну разумеется.
— А куда мы направимся?
— Как куда? На Запад… Может, в Майлс-Сити… или в Медору. В первое же подходящее место.
— Я сумею заработать себе на хлеб. Вот увидишь, парень.
— Ну и отлично, — отозвался я.
— А ты давно занимаешься этим делом?
— Угу. С тех пор, как мне стукнуло двенадцать. Сперва работал вместе с братом, пока его не убили. А потом сам по себе. Мой брат не очень-то ловко обращался с кольтом, но слишком уж о себе воображал… И вот как-то в одном ковбойском городке налетел на судебного исполнителя…
Поезд чуть замедлил ход, предстоял сначала поворот, а потом крутой подъем. Выглянув за дверь, я увидел впереди длинный ряд вагонов.
— Этого исполнителя винить в общем-то не в чем, — продолжал я. — Мой брат пытался показать, какой он лихой парень. Судебный исполнитель велел ему отправляться домой и хорошенько проспаться, а Алекс как наскочит на него… Вот и схлопотал пулю.
— Ты своими глазами все видел?
— Ну да, видел. Исполнитель подошел, посмотрел сначала на тело, потом на меня. И сказал мне: «Сынок, у меня не было выбора. Надеюсь, ты не будешь держать на меня зла». — «Он сам виноват, — ответил я. — Я пытался отговорить его, но он был упрям как осел. Думал, никто с ним не управится». — «С ним нетрудно было управиться, сынок. Да и стрелком он был никудышным».
Мы сидели в дверях вагона, высунувшись наружу и болтая ногами. Ласково пригревало солнце. Запах дыма из паровозной трубы смешивался с таким же сухим и жарким ароматом пшеничных полей. Близилось время жатвы. Вообще-то работа в поле оплачивается лучше, чем возня со скотиной, но полевые работы не по мне. Никогда меня не привлекало то, чего нельзя сделать, не слезая с коня.
— Подъезжаем к городу, — сообщил Эдди.
— Угу.
— А может, ты и так мог бы проехать. Я хочу сказать с удобствами… Мне говорили, что тому, кто перевозит скот или перегоняет стадо, компания оплачивает обратный проезд.
— Тебе правильно сказали. Только я ни за что не пойду к новому чикагскому управляющему. С тем, что сидел там раньше, все было в порядке. А этот глядит на тебя сверху вниз… Никто не смеет так обращаться с Барни Пайком.
Внезапно по крыше вагона загремели шаги. Несколько секунд спустя сверху свесилась белобрысая голова, и мы увидели ухмыляющуюся физиономию Ван Боккелена. Потом он свесил вниз ноги и, раскачавшись, спрыгнул на пол рядом с нами.
— Ты бы мог так и под колеса угодить, — заметил я.
Он хохотнул в ответ:
— Мой номер еще не выпал.
В глазах его вспыхнули бесовские огоньки, и это мне совсем не понравилось. Может, оттого, что в его усмешке таилось еще и презрение. А по-моему, никто не имеет права презирать другого человека… особенно тех, кто придерживается иных взглядов на жизнь. Время от времени мне доводилось видеть, как умирают люди, и я что-то не замечал, чтобы провидение о ком-то из нас заботилось особо.
Сдается мне, наш жребий определяется по большей части случайностью, капризом судьбы и стечением обстоятельств. Люди, смерть которых я видел, почти всегда умирали оттого, что оказывались не в том месте, не в то время, а уж какими они были, не играло ровным счетом никакой роли. Отличные ребята погибали так же легко, как и негодяи, храбрецы так же внезапно, как и трусы.
Что до меня, то я всегда делал так, как считал нужным, и не рисковал понапрасну. Ведь на моей памяти столько парней погибло — и все из-за того, что люди хотели показать, какие они храбрецы; а некоторые гибли совсем уж по-дурацки, просто поддавшись на подначки и ввязавшись в совершенно бессмысленное предприятие.
— Те четверо, они приходили по мою душу? — поинтересовался Ван Боккелен.
— Угу.
— И что они сказали?
— Да ничего особенного. Только, похоже, им очень уж хотелось заполучить тебя. Так что тебе лучше избегать людных мест, — добавил я. — А мы как раз подъезжаем к городу.
— Ты называешь это городом? — Он загоготал. — Не город, а с десяток придорожных лачуг. Да и не стану я бояться площадных шутов.
«Площадные шуты… « Так иногда называли блюстителей порядка в маленьких городках. Но сам я не считал их шутами. Как правило, констебль или судебный исполнитель в таком городишке — человек отнюдь не робкого десятка, и, дай ему возможность, он покажет, на что способен. Потому я и решил: чем дальше мы будем держаться от Ван Боккелена, тем лучше. Парень явно напрашивался на неприятности. На кладбище Бут-Хилл полно таких ребят.
— Плевать мне на них. — Ван Боккелен похлопал себя по карманам. — У меня найдется, чем их угостить!
Ну почему все эти «крутые» ребята так похожи друг на друга, и разговорчики их — ну просто один к одному? Сколько раз в своей жизни я слышал такой же вот треп? И каждый из этих парней воображает, что имеет патент на удачу и лучшие в мире мозги. Все они сидят в своих норах, точно дикие звери, и лишь время от времени выходят на охоту. А потом снова скрываются от закона да бахвалятся планами на будущее. И кончают так же, как шайка Юнца Джеймса, — нарываются на кучку фермеров или дельцов в каком-нибудь захолустном городишке и превращаются в ворох тряпья, изодранный пулями.
— Твоя пушка, — сообщил я ему, — она поможет тебе устроиться в Бут-Хилл со всеми удобствами. На тамошнем кладбище места хватает.
Эдди Холт поднялся.
— Пронто, давай слезем да раздобудем чего-нибудь съестного.
Ван Боккелен фыркнул:
— Вы что, ребятки, совсем без гроша? Не дурите. Держитесь меня, будете купаться в долларах.
— А ты, что же, миллионер? — Я усмехнулся.
В глазах его вспыхнули все те же бесовские огоньки.
— Миллионер или нет — это не важно. Но дела мои идут неплохо. — С этими словами он вытащил из кармана пачку банкнот. — Этого, думаю, нам хватит.
— Эдди, гляди, вон у дома куча дров и топоры, — показал я. — Может, заработаем себе завтрак?
Эдди соскочил на шпалы, немного пробежался и, повернувшись, пошел мне навстречу. Ну, а я тоже уже спрыгнул с поезда, не забыв, конечно, перед этим швырнуть седло в траву.
