— Насколько я понимаю, миссис Ласт и в голову не приходит перебраться в приют для престарелых?
— Мама этого не допустит!
— Твоя мать — просто святая! — с неподдельной искренностью объявила Анна.
— Да. Одному Богу известно, как она терпела все мои подростковые выходки.
— Я и сама в те годы не была ангелом, — призналась Анна. — А у тебя-то какие были трудности?
— Сейчас мне об этом и думать совестно. Прежде я не рассказывала об этом ни одной живой душе. Даже Иану.
— Какому еще Иану? — тотчас оживилась Анна.
— Так зовут моего бывшего приятеля.
— Почему — бывшего?
— Он учительствовал в том же колледже в Оксфорде, что и я. Когда я собралась вернуться домой, чтобы помочь маме, он возмутился и заявил, что я прежде всего должна думать о нем.
— И ты решила бросить его. Жалеешь?
Стейси пожала плечами.
— Вначале мне его не хватало. Даже не столько его самого, сколько личной жизни и всего такого прочего...
— А это «прочее» хорошо ему удавалось? — лукаво осведомилась Анна.
— Не твое дело, — беззлобно огрызнулась Стейси, не собираясь признаваться подруге, что ханжа Иан даже не помышлял покушаться на ее невинность.
— Стало быть — не очень, — констатировала Анна, которая на отношениях с противоположным полом собаку съела.
— Уж если кому в этом плане что-то не удавалось, так это мне.
— Чепуха! — сердито воскликнула Анна, и ее огромные глаза засверкали. — Иан сам виноват, что не сумел достучаться до твоего сердечка! И все-таки, расскажешь ты мне то, чего не могла поведать даже ему?
Стейси посерьезнела.
— Подростком я носилась с этой мыслью как курица с яйцом. Мне все время казалось, что я приемная дочь. Я настолько уверовала в этот бред, что едва не свела родных с ума.
Подростковые комплексы Стейси подогревались постоянными насмешками сестры. Их отец был рослым и светловолосым, и Люси пошла в него. Высокая худощавая мать унаследовала от своих родителей каштановые волосы и светлую кожу.
— А теперь посмотри на меня, — продолжала Стейси. — Темные волосы, черные глаза, смуглая кожа... И тут еще пресловутый «трудный возраст»! Люси так часто дразнила меня подкидышем, что в конце концов я поверила.
— Но ведь на самом деле ты не была приемной?
— Конечно нет! Помимо подробностей моего появления на свет, рассказанных позднее мамой, имеется еще запись в церковной книге, подтверждающая мою принадлежность к семье Уилкинс. Так что моя внешность — всего лишь злая шутка генов.
Минуту Анна молчала.
— Кстати, насчет Люси, — медленно проговорила она. — Это не мое дело, конечно, но разве она не может помочь вам деньгами?
— Нет. Ее муж только что открыл собственное дело, они взяли в банке крупный кредит, и Люси беременна — стало быть, ей пришлось оставить работу. — Стейси поспешила переменить тему. — Да ладно, хватит об этом! Скажи лучше, о Мануэле все еще никаких известий?
Из-за этого-то вопроса я сюда и попала, думала с отчаянием Стейси, с каждой минутой приближаясь к роковому рубежу. Почти месяц от него не было ни слуху ни духу — и стало ясно, что Мануэль Араджио бросил Анну, не удосужившись даже сказать ей об этом.
— С тех пор, как он позвонил и сказал, что должен срочно вылететь в Мапуту, я так и не получила от него ни единой весточки, — дрожащим голосом проговорила Анна. — И в довершение ко всему нынче утром я получила письмо от бабушки — она зовет меня на свое восьмидесятилетие. Когда-то я проводила на ее вилле летние каникулы, но с тех пор не виделась с бабушкой целую вечность.
— Почему же? — полюбопытствовала Стейси.
Анна вздохнула.
— У меня тоже был «трудный возраст», а бабушка — аристократка высшей пробы. Я совершила проступок, которого она не смогла простить. Меня изгнали из рая, отправили восвояси и велели не возвращаться, пока не раскаюсь в своих грехах.
— Господи, да что же ты натворила?!
— Я солгала тебе, сказав, что моей первой любовью был Мануэль. Когда-то я была без ума от своего кузена Андрэ. Ты же знаешь, во мне только половина французской крови, а вот Андрэ настоящий француз, Страусс, как и моя мать. Он владеет и управляет семейными сыроварнями.
— И... что же?
— Стыдно вспомнить, но я бегала за Андрэ как собачонка. Ты представить не можешь, как я к нему липла!
— Насколько я поняла, Андрэ не отвечал тебе взаимностью.
— Да, поэтому я и решила пробудить в нем ревность, флиртуя с кем попало. Андрэ на десять лет меня старше, и его мои фокусы ничуть не трогали. Я же пустилась во все тяжкие, и бабушка, сильно рассердившись, отправила меня восвояси. Когда погибли мои родители, бабушка была так плоха, что не смогла даже приехать на похороны, но с тех пор стала часто мне писать, а теперь, как раз в самый неподходящий момент, решила пригласить меня на свой юбилей. — Анна шумно вздохнула и провела рукой по копне густых волос. — Знаешь, как долго я мечтала помириться с бабушкой! А поехать не могу.
— Почему?
— Не могу, пока не получу хоть какое-то известие от Мануэля. — Анна вдруг побелела. — Извини, я сейчас вернусь.
Она бросилась прочь, провожаемая недоуменным взглядом Стейси. Анны не было долго. Когда наконец она вернулась, лицо ее стало пепельно-серым, а в глазах застыло такое отчаяние, что Стейси с неподдельным сочувствием накрыла ладонью руку подруги.
— Что случилось? Это как-то связано с Мануэлем?
Анна глубоко, прерывисто вздохнула.
— Так мне и надо. После Андрэ я только тем и занималась, что морочила головы мужчинам... вот судьба на мне и отыгралась. Но сейчас все по-иному. Мануэль, похоже, совершенно обо мне позабыл.
— Ну так плюнь на него! Плюнь и забудь.
— Легко сказать — забудь... — пробормотала Анна, криво усмехаясь. — Он мне кое-что оставил на память.
Стейси в смятении уставилась на нее.
— Ты имеешь в виду...
Анна обреченно кивнула.
— Я беременна. Отец ребенка — Мануэль. Я покинула виллу «Трамбле ле Руа» молодой греховодницей — не могу же я возвращаться туда с печатью нового греха! Если можно было бы предъявить бабушке Мануэля в качестве будущего папаши — дело другое. Но я одна, а стало быть, все пропало, — безнадежно заключила Анна.
— Твой брат знает? — озабоченно спросила Стейси.
— Нет, и слава Богу! Он бы такое устроил!.. К тому же его жена Сара вот-вот родит первенца, а у нее слабое здоровье. Не хватало еще морочить им голову моими проблемами!
Стейси крепче сжала руку подруги.
— Анна, мне так жаль... Я могу тебе чем-то помочь?
