Не в силах выдержать её пристального взгляда, он сделал вид, словно заинтересовался распятием на одном из ближайших домов. Оно и впрямь выглядело диковинно: вроде бы деревянное, а отлив рубиновый и мерцает. Не иначе как из Нового Света древесину привезли.
Со вздохом повернулся к девочке.
— Ты же ещё ребёнок, Лионелла. Станешь женщиной — сильно изменишься.
— Понятно, — тихо сказала она, — значит, очень.
Потом шли молча — к дому, где жил де Лойола и где работала стряпухой мать девочки. Вонь из канав причудливо смешивалась с ароматами весенних цветов, напоминая одновременно о бренности и вечности. У самого дома Лионелла снова повеселела, начала гримасничать.
— Вот бы мне грамоте выучиться! — выдала она, пытаясь кончиком языка достать прыщ на щеке.
— Это ещё зачем? — удивился Иниго.
— Я бы рыцарские романы читала, как вы. Я знаю, вы их сильно любите. Они, правда, так хороши?
— Может, и не так хороши, но жить с ними, пожалуй, интереснее...
ГЛАВА ТРЕТЬЯНа следующее утро ситуация с де Фуа полностью прояснилась. Его войска подошли к Памплоне и стали лагерем у стен. Иниго видел пушки. Рядом с ними суетились артиллерийские расчёты. Добротность и яркость неприятельских одежд бросалась в глаза даже с такого расстояния. Также Лойола отметил малочисленность вражеского обоза.
Похоже, французы с наваррцами не сомневались в скором и лёгком успехе кампании.
Иниго пошёл к градоправителю и попытался организовать некое подобие военного совета. Они собрались в зале градоправительского особняка — сам глава с помощниками, начальник стражи и несколько священников, зачем-то примкнувшие к ним.
Лойола распинался битый час, говоря о возможном направлении неприятельских атак, хотя время для речей вышло ещё вчера. Давно следовало встать на стенах...
Произнося имя короля, Иниго возвысил голос, пытаясь пробудить в этих городских властях... а что он мог пробудить? Нынешний король Карлос — не чета своему деду Фердинанду. Тот не упускал ничего, что было бы полезно для Испании, а этот даже шерсть фламандскую запретить не хочет. И царствует он много где помимо Испании, а сюда и приезжает неохотно. Хотя с такой матушкой, как королева Хуана Безумная...
— Мы должны хранить верность королю, — мрачно закончил Иниго.
— Разумеется, — согласился градоправитель, покручивая перстень на толстом пальце, — но наши стены...
— Есть же ещё другие, — Лойола махнул рукой по направлению к центру города, где находилась небольшая крепость. Её стены казались выше и прочнее городских.
— Да... в случае чего... можно и так... — неопределённо пробормотал градоправитель. Прочие «советники» вперились в пол, будто там происходило что-то крайне интересное.
— Но это ведь крайний случай! — возмутился Иниго. — Сейчас нужно организовать оборону городских стен. У нас тоже пушки имеются, нужно только хорошо рассчитать...
Нет-нет, сеньор Рекальдо (полное имя Иниго звучало Лопес де Рекальдо Лойола), не нужно пушек раньше времени. Мы должны выяснить их намерения.
— Что? — Иниго показалось, что он ослышался. — Выяснять?! Ну да, действительно, нужно выяснить: с какими это такими намерениями войска встают у стен города? Может, у них обычная прогулка? Или они хотят покрасоваться пушками, как дамы — нарядами?
— Сеньор Рекальдо, вы ведь приезжий, — мягко сказал градоправитель, — вы не видите всего...
«Да почему же, вижу!» — хотелось сказать Иниго, но ранг беседы не позволял вести её в подобном тоне.
Совет окончился. Нужно было срочно собирать своих. Хоть и всего, дай бог, полсотни наберётся, но хотя бы в верности их сомневаться не приходится.
Лойола поспешил в длинное серое здание близ церкви Креста. Там обитали королевские солдаты, вместе с которыми он приехал в этот город. В отличие от городских властей, они находились в полной боевой готовности, ожидая только приказа. Иниго оглядел их с явным удовольствием и сказал:
— Сидите пока. Градоначальство не определилось, с кем оно.
— А нам что с того? — проворчал пожилой солдат с багровым шрамом во всю щёку. — Мы-то всё одно за короля. Иль скажешь, нет?
— Не скажу. Но и отдавать приказ поперёк воли градоначальника тоже не буду. Двое из вас пусть сейчас идут к воротам следить за обстановкой. Остальные — здесь.
— Э-эх! — выдохнул воин и ковырнул пол шпагой.
Иниго сидел среди солдат, уставившись в одну точку, когда подбежал смущённый слуга:
— Сеньор! Вас какая-то бешеная девчонка требует. Грозит всех перекусать.
— Пусть придёт, — не двинувшись с места, отозвался Лойола.
Лионелла выглядела воинственно, прыщ на щеке расцарапан, волосы торчат. Оценив положительно её готовность кусаться, он поинтересовался:
— Ну что, совесть в твоей душе так и не приживается?
— Дон Иниго! — страшным шёпотом произнесла она. — У меня к вам два очень важных вопроса. Я не могу говорить при них, — она кивнула на солдат.
— Нет, ну твою наглость даже можно назвать в своём роде совершенством! Мне что, выгнать воинов с их законного места?
Она потупилась, но проговорила твёрдо:
— Очень важно. Нужно наедине.
Тяжело вздохнув, он поднялся и вышел вместе с девочкой в коридор.
— Ну, если опять твои шутки...
— Это не шутки, дон Иниго! — она протянула ему помятую розу. — Я украла её у статуи Мадонны. То есть... я попросила Пресвятую Деву разрешить мне взять у неё цветок для вас. Потому что вам теперь придётся очень трудно, а он вас защитит... От врагов убережёт. Вот! — она сунула ему розу за воротник камзола и быстро вытерла глаза рукавом.
— Спасибо, — искренне поблагодарил он, — что ещё?
— Это не так уже важно для вас, но... для меня очень! Дон Иниго! А какой рыцарский роман самый лучший?
— Вот ещё глупость. Зачем тебе?
— Я обязательно выучусь грамоте и прочту, что вы скажете. Ну скажите, какой лучший?
Иниго задумался.
— Не знаю, лучший или нет. Мой любимый — «Амадис Галльский». А теперь беги и не попадайся мне на глаза.
— Да сохранит вас Всемогущий Бог! — торопливо пробормотала Лионелла и исчезла.
Лойола вытащил розу из-за воротника, повертел её в пальцах. Пожав плечами, вложил цветок в щель над дверным косяком. В этот момент загрохотали шаги. Вбежали солдаты, которых он посылал к воротам. Сообщили, что те открыты по приказу градоначальника, войска де Фуа входят в город, а жители вроде бы не выказывают неудовольствия.
— Ах... дьявол... — устало произнёс Иниго. Впрочем, когда через минуту он обратился к своему отряду, от усталости его не осталось и следа.
