— Дура она, конечно, дурой, но её закодировали, жалко таких.
— А наших, что такие дуры взрывают, не жалко?
Афанасий не ответил.
— Сизый, вы где?
— Обыскиваем «бумер».
— Потери?
— Нет, взяли живыми… почти, обделались лёгким испугом. Оба славяне, хохол и белорус, братья во терроре, так сказать. — Сержант зло хохотнул. — Вооружены были под завязку. Чего тут только нет, даже новенький польский гранатомёт. Интересно, как они провозят такие прибамбасы через границу?
— Везите обоих сюда.
— Слушаюсь.
Послышался нарастающий рокот, над лесом с севера показался зелёный пятнистый Ка-326. Это летела из Саратова команда дознавателей областного отделения ФСБ, «стоявшего на ушах» уже двое суток.
— Командир, она скоро очнётся, — кивнула на автобус Тоша.
Афанасий с усилием вернулся к действительности.
— Последи за ней. В случае чего…
— Пристрелю к чёртовой матери!
— Не бери грех на душу, она невольница. Её и так не пожалеют.
Антонина подошла к двери автобуса с решительным видом, держа в руках пистолет.
Вертолёт сел на обочине дороги, подняв тучу пыли.
* * *
На базу в подмосковные Мытищи вернулись вечером, довольные оценкой, которую дал группе начальник саратовской «конторы». Хорошего настроения добавила и короткая речь заместителя начальника Управления спецопераций полковника Зайцева, прибывшего из Москвы на базу к моменту возвращения группы.
— Я горжусь, что служу с вами вместе, — сказал он, пожимая всем бойцам руки по очереди. — Ждите поощрения. Пожелания, просьбы будут?
— Никак нет, товарищ полковник, — ответил Пахомов без особой бравады. Пришла усталость, хотелось хорошенько выспаться и отдохнуть.
— Все свободны.
Бойцы, переговариваясь, потянулись к выходу из классной комнаты для политзанятий.
— А вас я попрошу остаться, майор, — добавил Зайцев бесстрастно.
Афанасий вернулся, выжидательно глядя на полковника.
— Поедем в управление, — сказал Зайцев. — В семь ровно нас там ждут.
— Кто, если не секрет?
— Высокие люди из другой конторы, увидишь. Это сюрприз.
Афанасий понял, что объяснений не услышит. Зайцев не зря слыл человеком, который решений своих не менял никогда.
В Москву прибыли на «Мерседесе» полковника, ровно в семь вечера вошли в кабинет начальника управления генерала Карпенко.
В кабинете, кроме самого Карпенко, высокого, костлявого, с худым вытянутым лицом, присутствовали ещё двое: массивный широкоплечий мужчина, на грубоватом лице которого буквально светились умные, светло-серые, проницательные глаза, на вид ему было около пятидесяти лет, и сухощавый гражданин лет тридцати пяти с жёстким, сухим, волевым лицом. Волосы у него были густые, стриженные под бокс, седоватые.
— Товарищ генерал… — начал Зайцев.
— Проходите, Андрей Витальевич, присаживайтесь.
Вошедшие сели под оценивающими взглядами присутствующих.
— Знакомьтесь, — продолжал Карпенко. — Полковник Черняк, заместитель командующего ВГОР.
Плотный массивный гость генерала коротко боднул головой воздух.
— Полковник Семёнов, командир оперативно-тактического подразделения. — Карпенко посмотрел на сухощавого гостя. — Товарищи, полковника Зайцева вы знаете, а это майор Пахомов.
Афанасий выдержал ещё два прямых попадания оценивающих взглядов, привстал.
— Сидите, — махнул рукой Карпенко. — Не до церемоний. О подвигах майора можно говорить долго, но могу вас заверить, что его не зря бойцы прозвали Барсом.
— Наслышаны, — процедил сквозь плотно сжатые сухие губы полковник Семёнов, не сводя карих глаз с лица Афанасия. — Сколько вам лет, майор?
— Двадцать семь, — так же сухо, без выражения, ответил Афанасий.
— Что оканчивали?
— Ярославский педуниверситет, факультет физической культуры.
— То есть вы не кадровый военный?
— Никак нет, рекрутированный, — позволил себе усмехнуться Афанасий.
— Мастер «Спирали», — добавил Зайцев, — мастер рукопашного боя, девять наград.
— Почему учились в Ярославском?
— Я родился под Костромой.
— Какими языками владеете?
— Английским свободно, немецким похуже, изучаю китайский.
Гости Карпенко переглянулись.
— Как вы оказались в группе «А»?
— Это секретная информация, — скривил губы Зайцев, бросив взгляд на генерала. — Надеюсь, таковой и останется.
Афанасий постарался сохранить невозмутимый вид.
Пять лет назад он отдыхал в Крыму, в Феодосии, и случайно стал свидетелем стычки «майданутых» украинских националистов УПА, каким-то образом сумевших проникнуть в Крым, с русскими туристами на пляже. За две минуты он уложил на песок шестерых горячих хлопцев, явно выполняющих заказ на провокацию, и был замечен отдыхающим здесь же ветераном «Альфы». После возвращения домой к нему и пришли рекрутеры ФСБ.
— Извините, могу я задать вопрос, товарищ генерал?
Карпенко кивнул.
— Что такое ВГОР?
— Войска геофизической обороны, — сказал крепыш-полковник басом. — Слышали?
— Нет.
— Это хорошо.
— Разве такие войска… существуют?
— Уже существуют.
— К делу, товарищи, — сказал Карпенко.
— Собственно, мы хотели бы рассмотреть вопрос вашего перевода к нам, — сказал Семёнов.
Афанасий с недоверием посмотрел на него, перевёл взгляд на Зайцева, на Карпенко, помедлил.
— Прошу прощения, не понял. Какого перевода?
— Вашего к нам, — терпеливо повторил полковник.
— Но это же… невозможно.
— Выслушай, что они предлагают, — обронил Зайцев.
— Мы предлагаем вам возглавить нашу оперативную группу, — сказал Черняк.
— Я и так командую группой.
— Это другой масштаб, — неожиданно мягко сказал Семёнов. — Войска ГОР созданы всего около двух лет назад в ответ на участившиеся эксперименты американцев с климатом и геофизическими процессами.
— Мы хотим на этом уровне защитить территорию России и адекватно отвечать на климат-атаки, — добавил Черняк. — Нас — Россию, я имею в виду, — перестали уважать, а это неправильно.
Афанасий сдержал желание спросить: где же вы были при распаде Союза? Но этот вопрос следовало задавать другим государевым людям.