И вот теперь уже более года в Ленинградском военном округе командует корпусом и является начальником гарнизона Пскова.
А в основном вся его военная жизнь проходила в Забайкалье в маленьких городках и поселках среди простого люда.
И с русскими, и с бурятами, и с монголами, и с байкальскими чалдонами — со всеми он находил общий язык и поддерживал бескорыстную дружбу.
«Жалеть не о чем, романтичное было время, — подумал он. — Сколько надо было приложить энергии, сил и ума, чтобы склонить чашу весов в пользу революции? Ведь ее темпы там, где я воевал, помогал устанавливать Советскую власть, не совпадали со столичными, люди в провинциальных городах, в деревнях, в горах и лесах соображали не так быстро, как в центре страны. Они воспринимали идеи гораздо осторожнее и воплощали их по собственному разумению. И слово большевиков в Сибири, в Бурятии отличалось от первоначального источника. Люди там и теперь многое понимают по-своему».
Под конец дня работы съезда была создана комиссия по выработке Конституции и делегаты вздохнули с облегчением — у них появилось много свободного времени.
2
После заседания комиссии съезда Рокоссовский знакомился с храмом славы русского оружия — Георгиевским залом Большого Кремлевского дворца. Не торопясь, он ходил по залу и не мог отвести глаз от великолепия; Оторваться от этого зрелища и в самом деле было трудно.
Внушительные размеры зала, белизна стен и свода, украшенного великолепным резным орнаментом, — все это взволновало воображение Рокоссовского. Ничего подобного в своей жизни он не видел. Он долго стоял возле изображения святого Георгия на коне, поражающего дракона, и вспоминал свою кавалерийскую молодость. По золотистому паркету нельзя было ходить без восхищения. С непривычки от тысячи лампочек в бронзовых люстрах рябило в глазах.
Комдив переходил от одной мраморной плиты к другой, где были высечены золотыми буквами наименования 500 отличившихся в боях воинских частей и имена свыше одиннадцати тысяч кавалеров ордена Георгия Победоносца[1]. Среди них — имена А. В. Суворова, М. И. Кутузова, Ф. Ф. Ушакова, П. С. Нахимова, П. И. Багратиона.
Рокоссовского приятно удивило, как царское правительство заботилось о сохранении памяти воинской славы и ратных традиций.
«Мы тоже не лыком шиты, — улыбнулся своим мыслям комдив. — За Первую мировую войну имеем Георгиевские медали 4-й и 3-й степени. В Каргопольском полку разведчик Костя Рокоссовский был не из робкого десятка».
В этом зале Рокоссовский был, пожалуй, самым заметным посетителем. Его фигурой и осанкой нельзя было не залюбоваться. Открытые правильные черты лица, миндалевидные голубые глаза, приятная сдержанная улыбка, высокий рост, атлетическое телосложение, прямые каштановые волосы — все это невольно привлекало внимание делегатов, особенно женской половины. Свойственное всем женщинам особое чутье на умных и красивых мужчин сработало и здесь.
Видимо, не случайно две насмешливые и бойкие подружки все время не упускали его из виду.
Одна из них, среднего роста, стройная блондинка, с тугими косами, закрученными венцом вокруг головы, с круглым симпатичным лицом и большими темными глазами, нашептывала подруге:
— Ты только посмотри, какие у него глаза — озера. Я готова в них утонуть хоть сейчас, сию минуту.
— Губа у тебя не дура, но в твои 25 лет топиться рано, — сказала подруга, глянув на комдива. — Ничего не скажешь — сложен, как греческий бог.
— Мне попалась в руки свежая газета «Ленинградская правда». Там есть статья «Командир корпуса»[2], — проговорила Валентина и, украдкой стрельнув глазами на комдива, уверенно заявила: — Ольга, честное комсомольское — это он. Была не была, давай подойдем.
— А что, давай.
— Здравствуйте, товарищ командир! — бойко проговорила блондинка. — Мы давно за вами наблюдаем и нам нравится, как вы внимательно изучаете военную историю… Скажите, можно с вами познакомиться?
— Конечно, можно.
— Меня зовут Валентина. Я первый секретарь тульского обкома комсомола, а это, — она повернулась к подруге, — Ольга Звягина, историк.
— Очень приятно, — улыбнулся комдив. — Меня зовут Константин Константинович Рокоссовский.
— М-да, жаль, — произнесла Валентина.
— Чего же вам жаль? — с любопытством произнес комдив.
— Жаль, что я не воевала вместе с вами.
— Что вы, дорогие женщины, у вас другое предназначение.
— Какое? — глянув на Рокоссовского, расцвела Валентина.
— Как будто не знаете?
— Вы хотите сказать, что наше дело мужиков рожать, — глядя снизу вверх, произнесла Валентина. — Так сказать, пополнять живую силу армии, — и, рассмеявшись, весело добавила: — Вы думаете, это очень просто?
— Лучше раз в году родить, чем день-деньской бороду брить, — поддержал шутливый тон разговора комдив.
— А я читала о вас в газете, — сказала Валентина с интригой в голосе. — Вот так. Статья называется «Командир корпуса». Вы ее читали?
— Нет, не читал.
— Константин Константинович, дайте нам слово, что вы после ужина заглянете к нам в двадцатую келью гостиницы «Метрополь», — кокетливо глянув на собеседника, проговорила Валентина. — Живем мы втроем. Скучать вам не дадим. Угостим вас чайком, поговорим. Я прочитаю статью, а вы послушаете. Хорошо?
— В вашей келье не хватает инока? — полюбопытствовал Рокоссовский.
— Вы правы, — ответила Валентина, улыбнувшись.
— Ну что ж, тогда загляну. Я тоже ищу жития совершенного, постнического и обещаеши сторицею сохранити себя в девстве и целомудрии, — весело смеясь, сказал комдив и молодцевато направился к выходу.
Дамы оживились, заговорили и тоже покинули Георгиевский зал, восхищаясь остроумием своего нового знакомого.
3
К вечеру гостиница «Метрополь» стала заполняться делегатами съезда. На втором этаже у буфета начала выстраиваться очередь на ужин. По трое-четверо подходили люди, тихо переговаривались, заказывали сосиски, чай и чинно садились за столики. Рокоссовский на ходу перекусил и спустя несколько минут уже был у своих знакомых.
