— Этот вопрос решим позже! Расскажите, товарищ старший матрос, о том, как проходил выход из подводной лодки! — приказал Савичев, усаживаясь за стол.
— Выходили из торпедных аппаратов по буйрепам, которые были заякорены. Выходили с помощью ИДА.
Применяли аппараты ИДА-3 в новых гидрокостюмах, надевая под них шерстяное белье. Мы нормально вышли из торпедных аппаратов, и нас подобрали шлюпки.
— Что, на ваш взгляд, товарищ старший матрос, мешало подъему матросов из подводной лодки? — спросил внезапно зашедший военный со знаками различия военинженера третьего ранга[7].
— Моряки на подводной лодке прекрасно понимают, что любая авария резко сокращает шансы на спасение, и поэтому их действия в случае аварии становятся скованными, неуверенными. Даже на нашей лодке, где мы раз десять тренировались, чуть не произошло два несчастных случая. Нам просто повезло, что запаниковавшие моряки оказались телосложением с меня и их удалось силком затолкать в торпедный аппарат! — возвысил голос старший матрос Иванов, подняв голову, и смело посмотрел на военинженера.
— Что вы считаете надо сделать, чтобы таких сбоев практически не было? — спросил Савичев, с интересом смотря на старшего матроса.
— Больше тренироваться, товарищ военврач! И учить плавсостав подводных лодок правильно действовать при авариях! — громко отчеканил Иванов, высоко вскинув голову[8].
— Абсолютно согласен с вами! Больше тренироваться и доводить действия при авариях на подводных лодках до автоматизма! — согласился Савичев, движением руки сажая Иванова на место.
— Мы будем учить вас не только свободно выходить из подводных лодок, что вы умеете, но и использованию водолазного снаряжения как нового оружия и его боевого применения на суше и под водой!
Все свободны! Отдыхайте, товарищи краснофлотцы! Завтра с утра начнем серьезно учиться!
Глава вторая. Ходьба в мешках по компасу
Встав рано утром по сигналу дневального, все двенадцать отобранных инструкторов побежали на берег бухты Улисс на зарядку.
— Что, как молодых гоняют! — огрызнулся широкоплечий старшина, только что вернувшийся из гальюна. От главного старшины за версту разило дешевым табаком, и Федоров невольно притормозил, стараясь пропустить Курца вперед, вспоминая, что ему известно о месте, где предстояло теперь служить.
«Бухта Улисс, похожа на раздвоенный рыбий хвост.
На нижнем раздвоении, то бишь бухте Большой Улисс, стоит база торпедных катеров, а на верхнем бригада подводных лодок.
Все побережье бухты Большой Улисс — полуостров Назимова, по береговой линии которого мы сейчас и бежим под предводительством военврача — камни, сопки и различные деревья, вперемежку с кустарниками, в которых придется неизвестно сколько служить. Хотя это не самое плохое место в Советском Союзе. Есть ведь Крайний Север типа Игарки, Колымы и Шпицбергена и крайний юг — типа Кушки, Термеза и Кызыл-Арвата, где температура зашкаливает за пятьдесят градусов Цельсия!» — от ужаса передернул плечами Федоров, на секунду представив эту страшную картину.
Остановившись на берегу, военврач приказал, кивнув на кучу солдатских вещмешков, лежащих на каменистом берегу:
— Набейте до половины мешки камнями, и побежали дальше!
— В учебке нас так не гоняли! — пробурчал Курец, набивая вещмешок мелкими камнями.
— Мелкие камни больше весят. Бери лучше крупные! — посоветовал Федоров, складывая в вещмешок крупные камни.
— Какой ты умный! Прямо плюнуть в рожу хочется! Всего полтора года служишь, и уже старшина первой статьи! — зло сказал Курец, начиная складывать в вещмешок крупные камни.
— Отставить разговоры! Вдоль ограждения, бегом марш! — приказал военврач, первым начиная бег.
Тропинка в метре от ограждения из старых полуметровых тросовых колец противолодочного заграждения тянулась прямо на вершину сопки Назимова. Внизу, прямо на узкой полосе у самой воды, были установлены домики дивизиона торпедных катеров, около которых никого, кроме часового, видно не было.
— Ох, тяжела ты, наша жизнь! — громко заявил Курец, спотыкаясь в самом конце группы.
— Минутный перекур на вершине сопки! — первым взбежав на вершину, громко крикнул военврач, останавливаясь у металлической стойки тросового забора.
Когда последним Курец забрался на вершину, военврач с жалостью посмотрел на него и скомандовал:
— В одну шеренгу становись!
Краснофлотцы, не торопясь, построились.
И только Курец, стоя, нагнувшись около раскидистой лиственницы, надсадно дышал, держась правой рукой за нижнюю ветку, а левой за живот.
— Перед вами наглядный пример вреда курения, товарищи краснофлотцы! Стоило только старшине пробежать пять минут по сопке, как он сбил дыхание и не может выполнить простое физическое упражнение! — насмешливо заявил военврач, стоя перед шеренгой краснофлотцев на расстоянии пяти метров.
— Это неправда! Я все могу! — зло выкрикнул Курец, пытаясь выпрямиться.
Сильный кашель скрутил Курца, чуть не бросив его на землю. И если бы не ветка, за которую он держался, то старшина упал бы на землю.
— Вот тебе нож! И попробуй убить меня! — неожиданно предложил военврач, кидая старшине массивный нож рукояткой вперед.
— Это не настоящий! Вот если бы на кулачках, товарищ военврач! — с издевательской улыбкой заявил старшина, выпрямляясь во весь рост и одним движением отламывая от ножа деревянное лезвие.
— За порчу имущества три наряда вне очереди! — жестко заявил военврач, окидывая фигуру Курца внимательным взглядом.
— Не имеете права! Я старшина! — гордо ответил Курец, расплываясь во весь рот, в котором не хватало двух передних зубов.
— Значит, пять раз пойдете старшим на дивизионный камбуз! Старшим по картошке вполне сможете пойти! — не остался в долгу военврач и, резко повернувшись, снова начал движение.
Теперь военврач взял более быстрый темп, и лицо Курца, который бежал вслед за Федоровым, покрылось красными пятнами.
Сжав зубы, старшина бежал следом за Федоровым, дыша, как паровоз, подходящий к платформе.
