Кабина была пуста, лишь слышались медленные тяжелые шаги. И вот он показался — что-то большое и коричневое… медведь, плюшевый. Беатрисс отметила только, что перед ней очень крупный экземпляр — крыша кабины доставала бы ему до плеча, но была безжалостно оторвана, — и стала произносить текст Представления: «Мое имя на Ярлыке — Беатрисс…» — однако была прервана:
— Ах, мадам Беатрисс, позвольте мне, старому медведю, представиться первым. Главное ведь не формальности, а приличия. Вы согласны со мной?
Почему-то эти слова, произнесенные в нарушение всех правил, с которыми от века ознакомлены были куклоиды, подействовали на Беатрисс смягчающе, как хороший детский крем на обветренную кожу, и она милостиво кивнула: дескать, произноси свой текст, мне интересно.
— Мое имя, вышитое гладью, — Томми, у меня было три брата и одна сестра, я закончил две средние школы (одна из них с углубленным изучением философии), один колледж в Итоне и одну подготовительную группу детского сада в спальном районе, общий возраст 65 лет.
Свое отношение к только что услышанному тексту она, почти онемевшая от восхищения, выразила очень коротко:
— Какой вы прочный, Томми! — И улыбнулась, и попыталась сделать почтительный книксен, но лежа это не очень получилось, только хрустнуло в коленке.
— Спасибо, приятно быть оцененным по заслугам, — Томми поклонился, — а теперь займемся делом. Вы еще так полежите, сейчас я разверну машину и помогу вам погрузиться. Потом мы поднимемся на вершину горы. Там я отключу тормоза, мы наберем подходящую скорость и перемахнем через… ну, через всё перемахнем. На этом завершится Перескок. Если хотите, я готов ответить на все ваши вопросы. Попутно.
— Как это мило, я как раз хотела спросить…
— Ой-ой-ой, Малисю забыли, Малися не хочет одна, Малисе страшно, Малися маленькая, — писк не прекращался ни на секунду, и светскую беседу пришлось приостановить.
— Вы с ней знакомы, Беатрисс?
— Пришлось. Она из секции резиновых игрушек. Может, захватим ее, а то она и так натерпелась? Представляете, Томми, ее в той жизни каждый день мочили!
— Несчастное создание. Ну, если она не очень крупная, то почему бы и нет.
— Вы знаете, не хотелось бы потерять ее из вида. Я очень, очень заинтересована в этой Марише. У меня есть намерение позаниматься с ней частным образом. Она старательна и кое-что имеет за душой. Скажу вам по секрету, за уроки произношения она собирается отдать мне чистый тазик!
— А вы молодец. Что ж, схожу посмотрю на нее.
— Спасибо, Томми.
Вскоре он вернулся с крошечной зареванной Маришей на плече. В руке Мариша держала прозрачный пластиковый пакет. Беатрисс пригляделась и пришла в ужас от своего легкомыслия. Тазик действительно сверкал, но его размер… Он был меньше пробочки от пепси, которую хозяйственная Мариша прижимала к себе свободной рукой. Что ж, пробочка Беатрисс тоже могла пригодиться, и она решила, что пересмотрит условия своего с Маришей договора там, в Настоящей Жизни.
Постепенно все устроились. Мариша была такая крошечная, что прекрасно поместилась в кузове рядом с Беатрисс. Ее вещи — тазик, полотенце и пробочку — уложили в кабине на свободном сидении.
Самосвал взревел мощным мотором и, поднатужившись, медленно полез в гору. Гора была очень высокой, метров пять в ней было, а то и больше. Беатрисс закрыла глаза. У нее в прошлой жизни было фарфоровое лицо, и поэтому она всегда боялась высоты. Фарфор хрупок, это она слышала неоднократно от человечков, с которыми прожила долгих восемь лет.
4
Город, где жили куклоиды, куда так стремились томная Беатрисс и малышка Мариша, куда в обязательном порядке в этот благословенный день должна была попасть целая толпа кукол барби, стая Карлсонов, большая группа животных, а также спец-отряд трансформеров, полк оловянных солдатиков и сотни единиц транспорта, — находился на окраине одной из городских свалок, сразу за канавкой, доверху наполненной скатившимися в нее пустыми бутылками из-под пепси. Эта канавка была для них настоящим Рубиконом. Только самые отважные решались на этот шаг. Робкие, попав на Свалку, могли зарыться поглубже и лежать тихо-тихо. Там бы и окончили свой век, теряя куски естества и одежды, под дождями и ветрами…
Преодоление канавки куклоиды с давних пор называли Перескоком. Обычно Перескоки проходили в самом начале лета, когда в человеческих квартирах начинался массовый, как эпидемия гриппа, ремонт и на Свалку отправлялось все, отслужившее свой срок.
Большому городу — много свалок. Наша Свалка — из лучших. В смысле — из крупных. Чтобы было понятнее — она лучше и крупнее по количеству выброшенных на единицу мусора игрушек. Ну а при такой-то уникальной Свалке и Кукборг — так называется город — считается среди куклоидов самым желанным местом для Настоящей Жизни.
Именно Кукборг предоставляет всем своим жителям индивидуальное жилье в соответствии с текстом Представления.
Например, для куклоидов с хорошей родословной, чье имя записано на Ярлыке, построены дворцы из элементов конструктора «Лего». В городе круглосуточно работает множество игровых залов для проведения свободного времени, имеется Зоопарк…
— И у каждого, буквально у каждого жителя Кукборга есть собственная потаскушка, — этими словами закончил свой рассказ Томми.
— И Малисе дадут потаскушку?
Томми заглянул в кузов, чтобы уточнить рост Мариши, но она затерялась в складках нижней юбки Беатрисс, и он сказал, что лично постарается подобрать что-нибудь подходящее.
Беатрисс сначала хотела уточнить кое-что про дворец из элементов «Лего» — сколько комнат, какая мебель, — но проблема потаскушек неожиданно заинтересовала и ее.
— А веревочки прилагаются?
— Обязательно. Полный комплект: потаскушка на колесиках и веревочка, чтобы таскать.
— Но они, наверное, все одинаковые. Это так неприятно, как представлю, что я прогуливаюсь по набережной со своей потаскушкой, а навстречу идет дама, или еще хуже того — какая-нибудь из этих, из барби, и тащит точно такую же улитку там или черепаху…
— Не переживайте, Беатрисс. Обещаю, что у вас будет уникальная, можно сказать, престижная потаскушка.
— Но как…
— Извините, дамы. Сейчас ответственный момент, — сказал Томми и развернул самосвал, — разбег и Перескок. А сразу после канавки мы сделаем небольшую остановку и я всё вам объясню.
И началось. Они помчались всё вниз и вниз, подпрыгивая на неровностях склона Свалки, оставляя за собой ровный и глубокий след, по сторонам которого неистово сверкало битое стекло, трепыхались обрывки бумаги, белели обглоданные куриные косточки. И еще оставляли они здесь тяжелый помоечный запах. Громадными кусками отваливался он от бархатного болеро Беатрисс, от многоярусной нижней юбки, от чудесных каштановых локонов. А они всё летели вниз и вперед, в Настоящую Жизнь.