Изящная, умная, ироничная проза Евгении Мальчуженко — это и есть современная литература, которая не боится логических парадоксов и сюжетных изобретений.
«Куклоиды» — вовсе не метафора социально-политической игры, это не пародия на нашу жизнь — но и не просто веселая книга о забавных ненастоящих человечках. Это другая реальность, подобная той, что возникает в сознании людей, живущих в эпоху компьютерной сказки. Но от этого она не становится менее достоверной.
«Когда удалился художник…»
Когда удалился художник
и свет за собой погасил,
засох у крыльца подорожник,
подсолнухи кто-то скосил.
Ослепло окно, за которым
стоцветный сиял океан,
и то, где парижским убором
хвалился бульварный каштан.
Когда удалился художник
и выключил звук, уходя,
заглохли кузнец и сапожник,
затихло биенье дождя.
Исчезли разводы и пятна,
теней драпировочный хлам…
И дверь он закрыл аккуратно,
а грохот послышался нам.
Марина Бородицкая
Мы с Женей когда-то были соседями по дому в Ленинграде. Родители наши дружили еще с Камчатки, где Женя жила до 9-го класса — о Камчатке она всегда вспоминала с откровенной радостью.
Женя поразила мое воображение сразу: высокая, красавица (во что так никогда и не поверила, несмотря на страстные заверения окружающих), умница.
Мои родители ее обожали и восхищались ею, я считала ее старшей сестрой и гордилась, что она — взрослая! — принимает меня всерьез.
А потому задавала ей вопросы типа животрепещущего: «А ты в восьмом классе уже целовалась?!..»
Она уклонялась от прямолинейных ответов с необычайным изяществом. Завораживала слушателя интонацией, тембром голоса, плетением волшебной словесной паутины, уводя в сторону от интимных подробностей в мир на первый взгляд обыкновенных, но преображающихся оттого, что она их заметила, событий — а ты слушаешь с открытым в полуулыбке ртом в ожидании счастья, совершенно позабыв, о чем спрашивала…
Боже, какая это была рассказчица!
Уже позже, когда я жила в Москве, как только одной из нас удавалось под разными предлогами пересечь расстояние «Москва — Санкт-Петербург» — или в обратном порядке, — мы забегали в какую-нибудь уютную кафешку и… «Ну!?..» — говорила я — и, замирая от восторга, как Пятачок при виде помочей Кристофера Робина, — ждала рассказа. О чем? Да совершенно все равно! Просто пусть говорит. О затянувшемся на годы ремонте лифта в их подъезде — она, кстати, жила на последнем, 9-м этаже, чтоб вы не сомневались. Об отполированной до медного блеска головке Ильича — вследствие панибратских поглаживаний прохожих, текущих к метро с незапамятных времен муравьиной тропой по районному парку мимо престарелого уютного памятника вождю пролетариата. А в нашей новейшей истории — обо всех милых, забавных, невероятных, просто любопытных «заметах сердца», вырвавшегося на свободу и путешествующего отныне во плоти по просторам Европы и Азии. В некоторых тамошних местах я тоже бывала, но почему-то не заметила… как я могла не заметить?! А ведь — точно, так и было!..
У нее была удивительная способность из «любого сора» творить-плести тонкие замысловатые кружева изысканной беседы — остроумной и поэтически-философичной. Ее небольшие эссе о разных сторонах нашего вроде бы ничем не примечательного бытия и туристические заметки доброжелательного путешественника — это пир духа. Духа, трогательно придирчивого к забавным мелочам: солнечная мозаика из камешков-наблюдений, коллекция красоты и радости обыкновенной жизни.
А художественно-визуальное воплощение! И это ей было дано! Фотографии ее абсолютно самобытны и профессиональны. Одно время она собирала образы дверей и окон. Это были двери-загадки, двери мистических откровений, двери судьбы и окна в чужую уютную жизнь, волшебные окна, просто очень красивые окна и двери, открывавшиеся в разные миры и эпохи…
Они с Мариной Бородицкой познакомились через меня много лет назад и всегда нежно любили друг друга. Я их уговаривала издать совместно книжку про путешествия с Жениными фотографиями. Потому что внимательный к деталям, острый и в то же время дружелюбный взгляд на мир роднит между собой этих двух чудесных путешественниц по жизни и разным другим заграницам.
Женю все долго уговаривали записывать свои устные истории. Наконец настало время, когда она решилась сесть за стол и…
«Первыми ласточками», увидевшими свет, были камчатские рассказы в детском журнале, а вот первая «крупная птица» — «Крупа и Фантик», пародийная фантазия в письмах о воображаемых — но ведь возможных! — отношениях жены Ленина Надежды Крупской и покушавшейся на его жизнь эсерки Фанни Каплан, появилась уже в «Новом мире». Вышел «Консультант Хренов», нежно-ироничная история любви Героини нашего времени к Герою того же времени.
Потом начался долгий плодотворный роман с интернет-журналистикой, который открыл читателям современную Тэффи — блестящего эссеиста Евгению Мальчуженко.
И дочь Наташа — это тоже было ее талантливое произведение. Девочка-эльф, девушка-эльф, женщина-эльф. Прекрасная, удивительная и необычайно талантливая, как мама. Женины «Эльфы в городе», тоже напечатанные в «Новом мире», родились и потому, что она хорошо знала их повадки («особенности их образа жизни и питания») — эльф жил рядом.
Наташа нарисовала прелестные картинки-иллюстрации к детской Жениной сказке «Про Зеленку». Книга — совместная работа — про них: маму и дочку и их друзей — скоро выйдет в издательстве «Самокат». Если получится, с диском, на котором Женин неповторимый голос читает истории про любимую зеленую собачку…
Ждет своего издателя и читателя фантастическая комедия «Хвосты». И постановки — пьеса для обязательного семейного просмотра «Фамильный секрет» о том, как изощренно-остроумно убивают друг друга те, кому по определению положено друг о друге заботиться. Но все кончается хорошо, потому что автор своих героев очень любит.
Ее книги не похожи одна на другую.
Вот перед вами политическая сатира «Куклоиды», начинающаяся как невинная сказка про старые игрушки. Представьте себе, что у игрушек, которые стали никому не нужны, есть свой «тот свет» — город Кукборг, находящийся на окраине городской свалки, куда можно попасть с помощью магического ритуала «Перескок». Есть свой Харон — медведь с несколькими средними и одним высшим образованиями по имени Томми. Есть Предназначение, которое важно правильно представить, иначе можно не попасть куда надо…
Трогательная история Настоящей жизни после жизни куклы Беатрисс, обладательницы впечатляющей родословной, обрастает новыми героями, отношениями, подробностями быта и придворных интриг. А завороженный читатель постепенно обнаруживает себя «по ту сторону» детской сказки — в узнаваемом кошмаре взрослой антиутопии.
