Я в жизни так не переживал. В это невозможно «поверють», как бы мой комшия[27] Сенад сказал. Я весь матч дергался, как псих, — так еще эти директорские недоноски из «Олимпии» меня взбесили: прям блевать тянет, как только их увижу. На каждом матче у них новые кроссовки, а играют те, у кого предки на трибуне сидят и тренеру билеты на горнолыжные курорты подсовывают, или их предприятия клуб спонсируют, а они типа в совете директоров. Я, конечно, не скажу, что «Слован» — классный клуб. Но «Олимпия» — это ж дерьмо на палочке! Жопа с ручкой! У них там не тренер, а толстая свинья, мяч надутый! Вот ты играешь против них, на нервах весь, понятное дело, руки у тебя потные, трясешься, а еще судьи в их пользу свистят, — ну, ты и готов без лишних разговоров в дупло им влепить, мать их подлую! А потом еще наш тренер — дебил полный, голос у него такой, что в зале, когда битком, его вообще не слышно, — глянешь на его деревенскую пачку, а он пыжится, того и гляди лопнет. Чего он там орет? Послал бы его куда подальше… он ведь, раздолбай конченый, ни хрена в этом не сечет. А тут еще Радован на матч придет и гонит что-то там с трибуны, хотя о баскете — ни малейшего понятия. Он-то в футбол играл, а думает, что все знает, — орет, надрывается: «Марко! Ма-а-арко-о-о-о! Давай за мячом! Откройся ему! Чего закрываешься! Не видишь, его прикрыли!» Вот такие вот тупизмы. А утырки эта, фаны «Олимпии», — вообще козлы: «Ни хрена он не может! У него и на бурек[28]не хватит! Обосрался!» А тут еще папаши начинают выдавать свои заявы словенские: «Примо-о-о-ож, не давай ему комбинированно вести!» А ты тут думаешь: дал бы я тебе комбинированно хреном по башке! Мяч получил, рвешь к корзине, а куда бросишь — хрен его знает!
И — опа! — мяч в корзине. Сам не въезжаешь, что к чему, — но ты выиграл! Так-то, блин! А на тебя эта телка Примож пялится — морда злая! Он тебя типа перекрывал, а ты его комбинированным ведением обошел, и давай ему в ухо орать и под нос — средний палец. Конечно, круче было бы штаны снять и всё ему наглядно показать, чтоб понял, куда ему валить надо. Мы круче всех! Мы всех сильней! Тут и мандраж проходит, от адреналина так и прет, — и ты как зверюга! Вопишь и со всей дури дубасишь по всему, до чего дотянешься. Хорошо бы не до бетонной стены, а то всё себе переломаешь. Носишься по залу туда-сюда и орешь так, что связки рвутся! Мы круче всех, мы всех сильней! Ребят обнимаешь, — они от пота мокрые, — по плечам их лупишь, друг на друге виснем, толкаемся… То на пол валишься, то опять встаешь, — даешь волю этой бешеной энергии и носишься по всей площадке! Мы всех сильней, мы всех сильней!
Вообще-то, это слоган фанатов «Звезды», а мы его стали повторять, когда на матче во дворце спорта «Пионер» в Белграде один болельщик на площадку после игры вылетел, — «Звезда» тогда просрала, — и давай дубасить лучшего игрока итальянской команды, негра какого-то, — а вокруг все орут: «Всех сильней, мы всех сильней! Цыгане мы, цыгане!» Вся эта чефурская быдлота дебильная, всё убожество, все эти нереальные балканские распальцовки — как бальзам на сердце, когда вот так, всей толпой, — или когда ты вусмерть пьяный. Наверное, в генах у нас, у чефуров, что-то. Вот и орешь: «Всех сильней, мы всех сильней! Цыгане мы, цыгане!» И все в раздевалке вопят, даже словенцы, лупят друг друга мокрыми полотенцами по голым задницам, скачут, выламываются… А тут как раз мимо зелено-белые[29]лузеры прутся. Я одному как заору прямо в харю: «Всех сильней, мы всех сильней! Цыгане мы, цыгане!» Он меня чуток так отпихнул — и понеслось… Крутое было мочилово! Наваляли мы им — будь здоров! Мать их богатую, братан!
Почему по вине Радована наше празднование завершилось в ментовской тачке
Это все Радован виноват, что легавые пришли. Уверен. Я еще из дома не вышел, а они уже подогретые были: как раз в гостях Риле и Крстич торчали. Они вроде как врубили на полную катушку Мирослава Илича, или Шабана Шаулича[30], или еще кого-то из дедов: Радован, как наклюкается, каждый раз кассеты вытаскивает и тащится. В общем, слушают они и орут хором: Доджи да остаримо заедно![31]Потом мы с ними еще по стакану вмазали. Я — с соком из бузины, а они ракией наклюкались: когда-то Радован ее из Боснии привез и заныкал до особого случая. Ну, он как напьется — так у него сразу этот «особый случай». Не то чтобы он часто поддавал, но уж если надерется — то в хлам. Прям так и вижу, как он по коридору ковыляет, чтоб мусорам дверь открыть. Кубок с собой поволок, объясняет им, что его сын Марко матч выиграл и они типа празднуют, радуются: Марко мяч забил в последнюю секунду и кубок получил как лучший нападающий турнира. Он им пообещал, наверно, что музыку потише сделает и спать пойдет. Фараоны ушли, а он давай опять орать: музыку надо громче! К толстухе Маршичке в дверь долбился: какого фига она в полицию звонит, имел он каждый ее лишний килограмм, он не виноват, если у нее сын — наркоман. А Перо и не наркоман вовсе — гашиш покуривает… Но откуда Радовану знать, что тот, кто на игле, — растение игольчатое, а Перо — всего-навсего лиственное. Для него это один хрен. Он бы всех таких на стройку послал, чтоб они там годик или два погорбатились. Легавые его, конечно, слышали, только им возвращаться было влом. Они-то пришли, чтоб предупредить — как по закону положено. Но на первом этаже напоролись на нас… Эх, Радованэ, здорово ж ты нас подставил!
Мы, правда, тоже нажрались какой-то ракией, которую Деян спер у родича. Старик Мирич ведь и не заметит: у него полным-полно других пузырей, — да и вообще ему однофигственно, какую ракию пить. Да, набухались мы. И кому-то из нас, гениев, пришла в голову шикарная идея — спеть всей многоэтажке «We are the Champions». Мы во все домофоны звякнули, обнялись все четверо и как заорем во всю глотку… Правда, было больше на блевотный рев похоже, чем на пение. И тут нарисовались фуражки: они как раз от Радована шли, у которого Шабан был слишком громкий. Прошли они мимо нас и только носом повели, но Ади, больше всех ужратый, как задолбит по домофону:
— Нэ може нам нико ништа ячи смо од судбинэ.[32]
Хренов Митар Мирич, из-за него все… Полицаи прям озверели: мы еще припев этого неофициального гимна Республики Сербия до конца не допели — а уже все четверо в мусорской машине. Не знаю, как я туда влетел, но подо мной Ади лежал, а на мне — Деян. Двери хлопнули, машина газанула, и заболтало нас, как в миксере.
