В жизни охотника-собирателя сила и агрессивность очень полезны, но для оседлой жизни важнее оказались хитрость, сотрудничество и умение договариваться. Теперь человеку нужнее всего были холодная голова и ровный нрав. Те, кто добивался успеха в этой новой селективной среде, передавали по наследству темперамент и социальные способности, обеспечивавшие им навыки ведения переговоров и дипломатии. Конечно, в Новое время было немало войн и насилия, к тому же мы создали множество технологий, позволяющих убивать друг друга в больших количествах, но современная война, как правило, ведется группами; жестокие индивидуальные схватки более характерны для маленьких доисторических племен охотников-собирателей.
В процессе самоодомашнивания мы сами меняли свой биологический вид, продвигая гены, благодаря которым мозг развивается медленно по сравнению с телом. Это означало более длинный период развития и социальной поддержки, что влечет за собой больший вклад родителей в воспитание детей. Для этого, в свою очередь, требовались механизмы регулирования темперамента и методы обучения детей социально приемлемому поведению. Люди, более или менее мирно жившие вместе оседлыми сообществами, продолжали свой род более успешно. Параллельно они приобретали навыки сотрудничества и учились делиться информацией; именно они постепенно создали человеческую культуру во всем ее многообразии.
Современная цивилизация возникла не потому, что мы внезапно стали более разумны как вид; скорее, это произошло вследствие того, что мы научились делиться информацией, улучшать с ее помощью технологии и дополнять знания, унаследованные от предыдущих поколений. Передача информации — побочный продукт одомашнивания. Долгое детство полезно для передачи знаний от одного поколения к другому, но первоначально оно появилось для того, чтобы мы успели найти общий язык с каждым членом племени. Стремление научиться жить вместе в мире и гармонии привело к расцвету коллективного разума, а не наоборот. Делясь знаниями, мы становились более образованными, но не обязательно более умными.
В 1860 г. два отважных викторианских исследователя (Роберт Бёрк и Уильям Уиллс) отправились в экспедицию с целью пересечь Австралию от Мельбурна на юге до залива Карпентария на севере; им нужно было преодолеть 2000 миль. Им удалось достичь северного побережья, но на обратном пути оба исследователя погибли. Бёрк и Уиллс были современными образованными людьми, но им недоставало опыта выживания в буше. В пути они питались пресноводными моллюсками и растением нарду, которое употребляли в пищу местные аборигены, и не испытывали в них недостатка. Однако и в ракушках, и в этом растении содержится высокий уровень фермента, который разрушает витамин B1 — жизненно необходимую аминокислоту (отсюда и слово «витамин»). Бёрк и Уиллс не применяли традиционные у аборигенов методы обработки этих продуктов: не жарили ракушки, не подвергали нарду мокрому размолу и не запекали потом (а эти методы нейтрализуют токсичный фермент) — и потому не сумели воспользоваться древней мудростью культуры аборигенов. Они умерли не от голода, они умерли от авитаминоза. Аборигены ничего не знали ни о витамине B1, ни об авитаминозе, ни о том, что сильный жар разрушает ферменты; просто они еще детьми узнали от родителей, как нужно правильно готовить эти продукты. Несомненно, эти знания их далекие предки приобретали методом проб и ошибок — а теперь культура (то есть передача знаний, обучение) обеспечила их всех жизненно важной информацией, которой не было у Бёрка и Уиллса. Судьба этих исследователей показывает, что наш разум и способность к выживанию сильно зависят от того, что мы узнаём от других людей.
Обучение при одомашнивании подразумевает передачу знаний и методик, не всегда имеющих очевидную цель или происхождение. В случае с поджариванием «пищи буша» речь идет о безопасном приготовлении еды, но среди примеров можно назвать и охоту, и деторождение (и то и другое потенциально может быть опасным для жизни и прочно связано с народной мудростью). Конечно, в фольклоре, помимо полезных сведений, всегда много суеверий и иррациональных верований, но, как мы увидим в следующих главах, у человека, особенно в детстве, существует сильный императив к копированию всего, что делают и говорят окружающие.
Я, как специалист по психологии развития, считаю, что детство играет важнейшую роль в понимании культурной эволюции нашего биологического вида. Я всегда сообщаю своим студентам в Университете Бристоля тот известный и часто упоминаемый факт, что животные, у которых период воспитания детенышей продолжается дольше всего, как правило, оказываются самыми умными и социальными. Кроме того, длительное воспитание характерно для видов, у которых пары образуются однажды и на всю жизнь, а не для тех, кто часто меняет партнеров и производит на свет большое и самодостаточное потомство. Так что не следует удивляться тому, что из всех животных нашей планеты именно человек наибольшую часть жизни проводит сначала ребенком, находясь в зависимости от окружающих, а затем родителем, тратя много времени и усилий на воспитание собственных отпрысков. Именно так эволюционировал наш вид.
Разумеется, забота о потомстве — не только человеческая черта, но мы все же исключение. Мы используем время детства, чтобы передать следующему поколению огромное количество ранее собранной информации. Ни один другой вид не создает и не использует культуру, как это делаем мы. Наш мозг в процессе эволюции приспособился именно к этому. Как сказал однажды ведущий специалист по психологии развития Майкл Томазелло, «рыба рождается для воды, а человек — для культуры». Другие животные тоже способны передавать детенышам полученные знания — как колоть орехи камнем или извлекать термитов из термитника при помощи палочки, — но ни один другой вид не обладает нашей способностью передавать из поколения в поколение мудрость, которая с каждым поколением становится все сложнее и сложнее. Если наши древние предки учили детей делать простые колеса, то сегодня мы можем научить наших детей строить «Феррари».
Способность передавать знание требует развитых средств коммуникации. Другие животные тоже общаются между собой и передают друг другу информацию, но очень ограниченную и жестко заданную. Человек же с его уникальной способностью к членораздельной речи может рассказать о чем угодно, без ограничений, — даже сочинить фантастическую историю о внеземных цивилизациях. Кроме того, мы умеем говорить, писать, читать и использовать язык для рефлексий относительно прошлого и размышлений о будущем. Причем человеческий язык уникален не только сложностью и разнообразием. Язык по определению строился на понимании и желании поделиться знаниями с теми, кто, как мы сами, жаждал учиться. Язык требовал понимания того, что думают другие. Коммуникация — часть нашего одомашнивания: нам пришлось научиться жить с другими людьми в мире и сотрудничестве ради общего блага, делясь ресурсами, включая знания и историю. Мы не просто обучаем детей — мы готовим их к жизни в обществе; они должны стать полезными членами общества и руководствоваться в жизни теми правилами и критериями поведения, на которых и держится общество.
Конечно, это не означает, что наш биологический вид непременно ведет себя мирно. В мире, где ресурсы ограничены, всегда существуют напряжение и борьба, и отдельные люди объединяются в группы, чтобы защищать свое положение от членов другого племени. Однако для конфликтов, возникающих между группами или отдельными людьми, в современном обществе есть средства контроля в виде морали и закона, причем более жесткие, чем когда бы то ни было прежде в нашей истории. Чтобы быть принятым в общество и стать его полноценным членом, каждый из нас должен усвоить эти правила; это часть процесса одомашнивания.
